Но Андрею не было никакого дела до той, чье тело он терзал. Он испытывал наслаждение от того, что мог сжимать в руках ее тело, раздвигать ей ноги, мять грудь. Аня что-то говорила ему, но он не слышал. В его голове пульсировала кровь, все его изголодавшееся тело извивалось в сладких конвульсиях. Его движения становились все быстрее, он весь покрылся потом, задыхался, его лицо исказила судорога, так что оно сделалось неузнаваемым. И наконец он закричал и кончил. Его семя мощной горячей струей ворвалось ей в лоно.
Андрей обмяк и уронил лицо между ее больших мягких грудей. Только через несколько минут он начал приходить в себя и услышал, что Аня плачет. Она всхлипывала тоненько, как маленькая девочка, потерявшаяся на шумном вокзале. Ничто не шевельнулось в душе Андрея, он был полностью опустошен. Он откатился в сторону и холодно разглядывал ее. Теперь в измятом платье, порванных колготках, с косметикой, размазанной по лицу, она внушала ему одно лишь отвращение. Он прислушался к тому, что она лепетала между приступами плача.
— Я думала, вы будете нежным, будете ласкать меня, поговорите со мной, а вы… Только больно мне сделали и платье помяли. Моим первым мужчиной был парень с завода, без образования, некультурный, он и то таким грубым не был, а вы как маньяк какой-то. Если у вас сто лет женщины не было, то я не виновата. Надо было идти к проститутке, она за деньги все бы от вас стерпела. А я… А вы мне так нравились… — И она опять разразилась рыданиями.
Андрей слушал ее без всякого интереса. Теперь ему хотелось только одного — чтобы она поскорее ушла. Но она продолжала мучить его своими жалобами.
— А вдруг у меня будет ребенок, хоть бы вы предупредили, что у вас резинки нет.
Слова о ребенке были последней каплей. Андрей резко вскочил и заговорил, не глядя на нее.
— Ну хорошо, прости, я вел себя как скотина. Не плачь. Если боишься залететь — иди в ванную. Что ты на меня так смотришь, ты сама этого хотела.
Девушка тоже встала. Она смотрела на Андрея, как на чудовище. Слезы высохли на ее лице. Он сделал ей так больно, а сам теперь смотрит на нее, как на пустое место.
— Я на курсах все расскажу, у вас будут неприятности, вас уволят.
Андрею, в сущности, было все равно, узнает начальство об их свидании или нет. Без работы он все равно не останется.
— Ты запугать меня хочешь? Бесполезно, в следующий раз не садись в машину к незнакомым мужчинам. На, возьми, купи себе новое платье. — Он достал из кармана измятых брюк кошелек и извлек оттуда несколько бумажек по сто тысяч.
Аня в ужасе отшатнулась от него.
— За кого вы меня принимаете? Мне не нужны ваши подачки, подавитесь своими вонючими деньгами. А на платье я сама себе заработаю, и не так, как вы думаете.
Андрей слышал, как она с силой хлопнула входной дверью.
«Я вел себя как последняя сволочь, — думал он о себе, как о постороннем человеке. — Мне должно быть дико стыдно. Ведь я же приличный, интеллигентный человек, так почему же я ничего не чувствую?»
Это было верно лишь отчасти. Андрей не чувствовал стыда, но им овладело чувство необыкновенной легкости, как будто свалилась тяжесть, много лет давившая на него. Голова слегка кружилась, комната плыла перед глазами, он не заметил, как уснул.
Пока он спал, пришел Вадим. Он сразу понял, что тут произошло. Андрей даже не потрудился убрать со стола рюмки. Заглянув в комнату друга, Вадим увидел его самого, лежавшего в отключке на развороченной кровати. Он ничего не сказал. Разговор между ними произошел позже.
— До чего ты докатился, водишь домой каких-то сомнительных баб!
— Но не мужиков же! — огрызнулся Андрей.
Только на следующий день Андрею стало не по себе от случившегося, и он все рассказал Вадиму. Тот так разозлился на Андрея, что даже сломал нечаянно свой любимый кактус, который пересаживал в этот момент.
— Ничего себе! Да ты подумал хоть минуту об этой девушке? Подумал, какую травму ты ей нанес и как она дальше будет жить с этой раной в душе?
— Вадим, пожалуйста, давай без высокопарных выражений. Я скотина, согласен. Ну что мне теперь — утопиться?
— Ты думаешь, можно обозвать себя скотиной и успокоиться? Легко, не правда ли? Меня интересует одна вещь. Думаешь ли ты о ком-нибудь, кроме себя? Ты же только себя и видишь, свой богатый внутренний мир, свои проблемы, переживания, ты дорожишь ими, как миллионер счетом в банке. А другие люди для тебя лишь марионетки, которые должны подыгрывать тебе, и, если они нарушают правила игры, ты им этого уже не прощаешь. Так было и с твоей женой, и с Ниной, и даже с этой дурехой, имя которой ты уже забыл.
Андрею стало тошно. Он поднялся, оставив на столе недопитый чай, и ушел спать к себе в комнату. В этот вечер он впервые не вымыл посуду перед сном.
Аня никому ничего не сказала. Она лишь стала какой-то притихшей и старательно прятала глаза от Андрея. А он продолжал ловить на себе голодные взгляды девушек и даже чувствовал, как у него все внутри отзывается на них. Но пока ему удавалось держать себя в руках. Андрей уходил домой сразу после лекций, потом ехал на другую работу. Если ее не было, валялся дома на незастеленной кровати, курил до одури и смотрел невидящими глазами в раскрытую книгу.
Ира уже давно замечала, что с Андреем происходит что-то неладное. Они изредка ходили куда-нибудь втроем, и Ира видела, что у Андрея совершенно потерянный вид. Если раньше он был как натянутая струна, то, похоже, теперь струна лопнула. Она все пыталась выпытать у Вадима, чем занят его неприступный друг, появился ли у него кто-нибудь? Но Вадим лишь отшучивался и переводил разговор на возвышенные темы. Подсовывал Ире книги тибетских монахов, имена которых выговорить было невозможно, и поэтому она их тут же забывала.
Вообще, чем больше времени она проводила с Вадимом, тем сильнее удивлялась себе. Обычно все ее отношения с мужчинами сразу же перемещались в постель, а теперь она, как школьница, гуляла с этим странным парнем, выслушивала его рассуждения о звездах, ходила с ним покупать благовония, от которых у нее нестерпимо чесалось в носу.
Он не делал никаких попыток к сближению, и сначала ее это даже пугало.
«Может, я уже перестала нравиться мужчинам? — думала она, нервно крутя блестящий перламутровый браслет — подарок ее прежнего кавалера. — Да нет, я же вижу, как он на меня смотрит. Глаза загораются, а он их отводит и продолжает что-то говорить. Может, ему как-то помочь? А собственно, зачем торопить события. Мне с ним и так неплохо. Сам дойдет когда-нибудь до кондиции».
Иру злило, что Вадим всячески избегает приглашать ее к себе, вернее к Андрею. А она никак не могла избавиться от воспоминаний об Андрее, о своей несчастной любви к нему, которая оставила трещину в ее душе. Ей все хотелось подойти к Андрею поближе, заглянуть ему в глаза и спросить: «Ты помнишь?»
Конечно, пока он был с Ниной, Ира не хотела выдавать себя. Но Нина уехала, Андрей места себе от тоски не находит. Возможно, теперь настало время, когда она может напомнить ему о себе. И Ирка решила рискнуть. Она все очень хорошо рассчитала.
Как-то в апреле, вечером, Вадим отправился на очередной астрологический семинар. Ира с ним идти отказалась.
— Ну что мне там делать, — протянул она, — я же все равно в этом ничего не смыслю, буду сидеть как дура. Иди лучше один.
Вероломно устранив того, кто мог бы ей помешать, она без предупреждения отправилась к Андрею домой. Стоя у его двери, Ира неожиданно почувствовала, как сильно она волнуется. Ноги стали ватными, во рту появилась противная сухость. Неужели она струсит? Нет, она должна взять реванш. Сейчас или никогда. Ира решительно нажала на кнопку звонка.
Андрей открыл ей не сразу. Он задремал с книгой в руках. Резкий звук звонка вывел его из тяжелого оцепенения, в которое он погружался все чаще.
— Привет… — Он удивленно разглядывал Иру. Та оделась сегодня довольно необычно для себя. Она решила быть похожей на ту, прежнюю Иру, которую когда-то знал Андрей. На ней были простые темные брюки и синий свободный свитер. Она даже волосы попыталась причесать как раньше, но это ей не удалось. Слишком много она с ними экспериментировала в последнее время.