При виде этого Мэрайя внезапно ощутила жар внутри живота. Интересно, а если она попросит также ласкать ее, как он только что ласкал меч?
— Обрати внимание на гравировку, — сказал он, их взгляды встретились. — По-английски это значит — в моем сердце нет страха.
Он убрал этот меч и положил ей на колени другой. Рукоятка этого меча была выполнена в форме львиной головы, а на лезвии была сложная решетчатая гравировка.
— Ты держишь в руках раджпутский меч. Это очень старый и очень древний меч. — Зайяд приблизился к ней и улыбнулся. — Говорят, что раджпуты часто заключали браки между враждующими кланами. Держа этот меч, жених извещал всех, кто мог покуситься на его невесту, о том, что это его женщина, и, если возникнет необходимость, он будет сражаться за нее до конца.
Мэрайя смотрела ему в глаза, пульс ее участился.
— Это просто поразительно.
— Я согласен с тобой. — Его взгляд обратился к ее губам. — Если мужчина и женщина решили быть вместе, разве кто-то третий имеет право разделить их, как ты думаешь?
Несмотря на свое негативное отношение к браку, Мэрайя кивнула в ответ. Кто она такая, чтобы не соглашаться с таким романтическим утверждением, когда Зайяд так близко, его глаза устремлены на нее, а губы выглядят такими теплыми и манящими?
Никогда еще в своей жизни она не была так близка к краю пропасти.
— А теперь и наши молодые шейхи так же относятся к своим невестам, — сказал Зайяд. — Думаю, это подходящий подарок.
— Ты хотел сказать, подходящая продажа, — поправила его Мэрайя.
— Да, конечно. — На улице застрекотали сверчки, Зайяд взял в руки раджпутский меч и протянул ей словно священный дар: — Потрогай его.
Девушка протянула руку и пальцами коснулась лезвия:
— Острый.
— Но прекрасный, не так ли?
Он сам прекрасен.
Мэрайе так сильно хотелось поцеловать его, что она была готова схватиться за лезвие и притянуть Зайяда к себе.
— Я уберу это. Думаю, достаточно для сегодняшнего вечера.
Эти слова заставили ее нахмуриться. Убрать мечи — значит, отнести ее домой и положить спать, а этого Мэрайе совсем не хотелось.
Но она ошиблась. После того как Зайяд убрал мечи в кейсы, он подошел к ней и присел рядом на кушетку.
— Как твоя нога?
— Болит немного.
— Может быть, ты хочешь вернуться домой?
— Пока нет.
Он кивнул.
— Тогда тебе следует держать ногу в приподнятом состоянии и в тепле. — Он достал одеяло и накрыл Мэрайю. — Так лучше?
Она не кивнула в ответ, просто не могла этого сделать, потому что ей не стало лучше. Она вдруг почувствовала себя зажатой, несчастной и немного отчаявшейся.
Зайяд приблизился к ней, убрав прядь волос, упавшую ей на глаза:
— Что случилось? Тебе очень больно?
От него пахло мужчиной и металлом, а она так долго была одна.
— Зайяд, прошлой ночью, когда мы целовались…
— Да?
Он выглядел удивленным, но пути назад не было.
— Ты целовал меня, потому что жалел?
— Что?
— Это произошло из-за того, что я была немного не в себе?
Может, не стоило этого говорить или следовало спросить что-то другое?
Она не успела больше ни о чем подумать. Зайяд обхватил ее за плечи и поцеловал так, что ей показалось, сердце сейчас выскочит у нее из груди.
Потом отпрянул от нее, в глазах был гнев.
— Я ничего не делаю из жалости.
— Я просто хотела знать, если…
— Никогда больше не говори таких слов. Этим ты оскорбляешь меня.
Его руки скользнули ниже, обнимая ее за талию. От него веяло чувственностью, но Мэрайя не могла полностью раствориться в этом удовольствии, у нее просто не было на это времени. Его руки были уже под футболкой, ладони нежно гладили кожу, касались ее груди. Под тонким бельем ей стало жарко, соски напряглись.
— У тебя просто волшебные руки, — пробормотала она.
— Ты полна жизни, Мэрайя. — Одной рукой он обнимал ее за шею, покусывая ее нижнюю губу и снова и снова целуя ее.
Когда Зайяд оторвался от нее, Мэрайя с трудом перевела дыхание.
— Ух ты, — прошептала она. Взгляд ее был мягким и податливым, так же как и ее тело.
— Я не знаю этого слова, но звучит оно подходяще.
— Ты мне нравишься, — пробормотала Мэрайя.
— Что?
— Ничего, — она покачала головой.
Его взгляд стал серьезным, он поднял ее за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.
— Посмотри на меня, Мэрайя.
Она отвернулась, чувствуя себя юной девчонкой, совершенно беззащитной.
— Разве ты не видишь, как я смотрю на тебя?