— Я нашла его в постели с другой. А когда он начал избивать меня, я впервые в жизни начала защищаться, — прошептала девушка. — Майлз совсем обезумел. — Розали словно еще раз переживала этот ужасный момент, вспоминая, как муж сдирал с нее одежду. — Он пытался… — Она не смогла произнести это вслух, но Кингсли и так понял все. — Соседи выломали дверь и оторвали его от меня…
Кингсли обнял ее за плечи и прижал к себе, но дрожь не утихала. Слезы стыда и унижения покатились из глаз девушки. Если бы не соседи, Майлз изнасиловал бы ее той ночью. Избитая, нагая и беспомощная, она не могла дать ему отпор.
Обо всем случившемся знал только судья, который вел дело о разводе. Если бы кто-нибудь еще узнал о событиях той ночи, Розали не пережила бы такого позора и вряд ли смогла жить дальше.
— Где он сейчас? — мрачно поинтересовался Кингсли. Можно было не сомневаться в его намерениях.
— Он погиб. Вместе с девушкой разбился на спортивной машине. Его тетя написала мне.
— Жаль, он легко отделался.
— Может быть, — прошептала Розали, чувствуя себя отвратительно. Почему считается, что после того, как ты выговоришься, становится легче?
— Значит, это из-за него ты решила всю жизнь оставаться одна? — тихо спросил Кингсли. — Я тебя понимаю, но ты не должна позволять ему и теперь управлять твоей судьбой. У нас все будет по-другому, верь мне. Ты же мне веришь?
Она вырвалась из его объятий. Майлз говорил те же самые слова, когда просил выйти за него замуж. «Мы другие. Ли, мы отличаемся от всех остальных. Мы две половинки одного целого, и с сегодняшнего дня наша жизнь будет прекрасной. Я обещаю».
Ее пальцы впились в ладони. Розали вся сжалась.
— Он тоже так говорил.
— Как?
— Неважно. — Она покачала головой.
— Нет, важно, — возразил Кингсли, борясь с волнением. — Я не хочу, чтобы ты сравнивала меня с ним, Рози.
— Я не имела в виду… — Голос изменил ей.
Наверное, имела. Между Майлзом и Кингсли было так много общего. Не только внешность и богатство, но и железная воля, умение добиваться своего любой ценой. Она и подумать не могла, что Майлз может сделать ей больно, как же она может быть уверенной насчет Кингсли?
— Это я, Рози, — донеслось до нее. — А не тот негодяй, за которого ты вышла замуж. И я люблю тебя.
— Когда ты рассказывал мне о Марии, ты говорил, что любовь — красивая сказка, которой нет места в реальном мире, рано или поздно сомнения уничтожат ее, — бесстрастно напомнила Розали.
— Иногда люди меняют свое мнение. Заметь, это позволено не только женщинам. Я хочу быть с тобой, Рози. Всегда.
— А если ты передумаешь, что тогда? — испуганно спросила молодая женщина, заставив себя поднять голову и посмотреть ему прямо в глаза.
Майлз тогда сказал, что она заманила его в ловушку, разрушила его жизнь, что она никчемное существо, паразит, которого никто никогда не полюбит. Она боролась изо всех сил, чтобы не позволить этим словам проникнуть в душу, но это было трудно. — Что, если ты не создан для семейной жизни? Если решишь, что я заманила тебя в ловушку, обвинишь в преследованиях?
Скажешь, что я давила на тебя, лишала воздуха?
— Это Майлз говорил тебе все эти вещи?
— Не важно. Важно, что мне это не нужно.
Прости, но я ничего не хочу. Я всегда была честной с тобой. С самого начала.
— Это правда, — согласился Кингсли. — Так что нам теперь делать?
Она взглянула на него. Никогда еще она не чувствовала себя такой усталой и беспомощной.
— Нет никаких «нас».
— Не согласен.
Она испугалась. Уорд и не собирался сдаваться!
— Кингсли, я говорю серьезно.
— Я знаю, но я тебе не верю.
Он с трудом удержался от того, чтобы не коснуться ее. Это все только бы усложнило, поддайся он искушению обнять ее и целовать до изнеможения. Он закрыл глаза.
Розали осторожно встала с дивана. За последние месяцы она достаточно много узнала о Кингсли от его коллег по работе. Терпение не входило в число его достоинств. Так почему же сейчас он так терпелив с ней? Это лишний раз доказывало, что она его совсем не знает и ей не стоит ему доверять.
— Кто-то говорил о кофе, — заметил Кингсли, выводя ее из оцепенения.
Ноги почти не повиновались, когда Розали медленно побрела в кухню. Она поверить не могла, что только что рассказала Кингсли о Майлзе и их трагическом браке. Что он теперь подумает о ней? Что она истеричная идиотка?
Господи, зачем она ему рассказала?
Розали зажмурилась, удерживая слезы. Она не заметила, как вошел Кингсли, только почувствовала сильные руки, которые притянули ее к нему.
— Я знаю, тебе было трудно рассказать мне обо всем, но его больше нет, Рози. Все в прошлом, — прошептал он. — К сожалению, такие подлецы и моральные уроды ходят по земле, отыгрываясь на тех, кто слабее. Я рад, что его больше нет, потому что мне не придется искать его, чтобы воздать по заслугам. Я знаю, что, спросив о прошлом, разбередил твои старые раны. Но раны имеют свойство затягиваться. Кингсли еще крепче прижал ее к себе.
Все не так просто. Дело ведь не только в ее несчастном браке. Смерть матери, самоубийство отца, чувство вины за происшедшее… А потом она встретила Майлза, и думала, что он будет ее спасением, будет любить ее, по-настоящему любить. И чем все закончилось?..
Дело не в Кингсли, дело в ней самой. Розали отодвинулась от него, убрала волосы с лица и тихо произнесла:
— Я приготовлю еду и кофе.
Он не пытался удержать ее и не сказал ни слова. Просто отвернулся и вышел из кухни.
Они ели за маленьким столиком в гостиной, и это всколыхнуло воспоминания о том, как Кингсли впервые был у нее дома. Тогда Розали думала, что все этим и закончится.
Кингсли посмотрел на часы.
— Поедешь со мной в аэропорт?
— А ты хочешь? — Она взглянула на него. После всего, что я сказала?
— Конечно, хочу. Что за идиотский вопрос? раздраженно ответил он.
Если бы Розали была в состоянии, она бы улыбнулась. Ответ был настолько в стиле Кингсли, что у нее потеплело на сердце. Она ненавидела себя за эту слабость. Уорд опутал ее душу сетью, которую невозможно было порвать. Но она должна. Она не может позволить себе любить. Никогда. Ей нужен контроль над своей жизнью, а любовь делает ее слабой и зависимой от другого человека.
Розали поедет в аэропорт и не скажет больше ничего, что могло бы его расстроить, потому что на Ямайке его ждет больной друг.
Но это будет концом их отношений. Даже если Кингсли ни о чем и не догадывается.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В такси Кингсли взял ее за руку и не отпускал всю дорогу до аэропорта. Они ехали в полном молчании, и от всего невысказанного воздух в машине буквально искрил напряжением.
Розали остро чувствовала его близость. Бедро мужчины касалось ее бедра, пальцы сжимали ей ладонь. Можно было подумать, что Кингсли успокоился, но Розали слишком хорошо знала, что это только видимость.
В аэропорту было полно народу. Кингсли зарегистрировался, и, чтобы как-то скоротать время, они зашли в ближайшее кафе. Заказав два кофе, которого, впрочем, никому не хотелось, они присели за столик. Кингсли взял ее руки в свои.
— Ты совсем холодная, — изумился он.
Розали поежилась. Ее душа буквально оледенела после принятия рокового решения.
— Внутренний терморегулятор барахлит, отшутилась она.
Глаза Кингсли сузились. Пристально глядя на нее, он сказал:
— Я собираюсь вернуться в конце недели. Поужинаем вечером в пятницу?
— Давай решим потом, — поспешила ответить она. — Ты ведь можешь задержаться.
Внезапно она поняла, что речь идет не только об ужине. Мужчина напротив казался огромным, сильным, жестким, привыкшим распоряжаться своей жизнью и жизнями других людей, не способным на компромиссы, — мужчина, привыкший отдавать приказы. Но сегодня он был таким нежным с ней, он утешал ее, как ребенка, а ведь она больше не ребенок, она взрослая самостоятельная женщина, которая живет одна уже больше десяти лет и прекрасно со всем справляется. Розали сама выбрала одиночество и самостоятельность. Теперь она твердо стоит на ногах, и все, чего добилась, она добилась собственными силами. Никто, никто не смеет отобрать у нее это. Ее самые главные богатства — независимость, самоуважение и самостоятельность.