— Пожалуйста, Кингсли, позвони, объясни мне все, что случилось, но только так, чтобы я поверила, — в отчаянии прошептала Розали.
Он позвонил на следующий день.
— Я возвращаюсь домой, Рози.
То, как он это произнес, заставило сердце Розали сжаться. Но она запретила себе волноваться, поэтому спокойно поинтересовалась:
— Когда твой самолет?
— Я прилетаю в Хитроу в понедельник вечером, в семь.
— Я тебя встречу, — предложила она.
— Я очень надеялся, что ты это скажешь.
Розали почувствовала, что Кингсли улыбается. Ее вдруг охватила ярость — как он смеет улыбаться, когда ее сердце разрывается на части?
— Как идут спасательные операции? — ровно спросила она.
— Нормально. Ужасно видеть нищету и отчаяние людей, потерявших все, но я поражен их готовностью помогать друг другу.
— А как Алекс? — осторожно поинтересовалась девушка.
— Его отец прилетел вместе с доктором. Тот сказал, что Алекса можно будет перевезти в конце недели и что есть все основания надеяться на лучшее. Все зависит от результатов анализов.
Рози?
— Его отец? — чуть дрожащим голосом переспросила Розали. Она не могла справиться со своими чувствами, когда он так произносил ее имя. — Он тоже там, на Ямайке? Вместе с женой и…
— Да, они все здесь.
— Неужели? — Это вырвалось помимо ее воли.
— Конечно. Что-то случилось? — тихо спросил Кингсли.
— Нет, ничего не случилось, — солгала Розали.
— Я тебе не верю, но мне надо идти. Береги себя, дорогая. Увидимся завтра. Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю. — По крайней мере в этом она не лгала.
Но любовь способна причинить боль. Сначала Розали сделала больно Кингсли, прогнав его, теперь ее терзают сомнения, и она собирается устроить Уорду допрос по поводу пышногрудой «канарейки».
С Майлзом она никогда не решилась бы на такое, боясь его гнева. Но если Кингсли действительно ее любит, он поймет, почему она спрашивает. Может, ему и не понравятся ее вопросы, но он честно ответит на них. Такой уж он человек.
Розали так хотелось поверить в то, что есть любовь, способная длиться вечно. Она устала бояться боли и разочарований, устала прятаться за маской безразличия. Кингсли Уорд подарил ей надежду на счастье. Сможет ли она прямо спросить его о сестре Алекса? Ведь, получив ответ, она может потерять Кингсли навсегда.
Так не хотелось снова разочароваться в жизни как раз в тот момент, когда она впервые почувствовала, что живет.
Розали приехала в аэропорт рано. Она просто не могла больше ждать.
Уйдя с работы в четыре часа, она все оставшееся до отъезда время провела в терзаниях по поводу того, что надеть. Все содержимое ее гардероба было свалено в кучу на кровати. Наряжаться ей не хотелось, но и выглядеть слишком буднично — тоже.
В конце концов она остановилась на легком белом платье с тонкими бретельками и сандалиях на пробковой подошве — просто и элегантно.
Стояла нестерпимая жара, но в воздухе пахло грозой. Где-то далеко-далеко слышались раскаты грома.
Самолет прилетел точно по расписанию. И хотя сердце билось как сумасшедшее, внешне Розали оставалась совершенно спокойной. Ее стройная фигурка привлекла ни один заинтересованный взгляд, но молодая женщина ничего не замечала. Все мысли были только о Кингсли, она ждала его.
И вот Розали увидела знакомый высокий силуэт, который выделялся среди прибывавших пассажиров. Глаза Кингсли нашли ее в толпе, и его лицо засияло от радости.
— Привет. — Кингсли подбежал к ней и, бросив чемодан, крепко прижал к себе. Склонив голову, он накрыл ей губы поцелуем.
Губы были теплыми и нежными. Розали уловила знакомый аромат лосьона, и все внутри сладко заныло. По телу пробежала дрожь.
Кингсли убрал прядь волос с ее лица и прошептал:
— Ты невероятно красива.
— Ну, это уж слишком, — отшутилась она. Достаточно сказать «просто красивая».
— Для тебя ничего не бывает слишком, улыбнулся Кингсли, гипнотизируя ее своим ласковым взглядом. — Я грезил о тебе все ночи напролет, — признался он. — Но в реальности ты в тысячу раз красивее.
Розали смотрела в эти синие глаза и недоумевала, как она могла жить без Кингсли Уорда так долго. Вокруг сновали люди, было очень шумно.
— Давай уйдем отсюда, — предложила девушка.
Он посмотрел на нее долгим взглядом, поднял чемодан и взял ее за руку, увлекая к выходу.
Розали в эту минуту была самой счастливой на свете.
Темные тучи касались крыш. Первые капли дождя упали на мостовую.
— Кажется, начинается гроза. — Она посмотрела на небо.
Странно, почему долгожданный дождь собрался пойти именно сейчас, когда они с Кингсли только встретились? Не успело подойти такси, как с неба хлынул такой ливень, что они тотчас же промокли насквозь.
Розали плюхнулась на сиденье и с ужасом обнаружила, что платье, такое элегантное и скромное до этого, теперь облепило ее мокрое тело, как вторая кожа. В таком виде девушка могла бы выиграть любой конкурс на звание «Мисс Мокрая футболка»
— Черт, чем я вызвал… — выругался Кингсли.
Его шелковая рубашка и брюки тоже промокли насквозь, но он хотя бы выглядел прилично.
Привлекая Розали к себе, он серьезно спросил: Чем я вызвал гнев небес, что они наказывают меня бурями! Что случилось? Только не говори, что ничего. Я так ждал нашей встречи. Для меня счастье снова видеть тебя.
Розали прижалась к теплому телу. Ей так хорошо с ним, но она должна знать правду. С чего начать? Ей не хотелось все испортить.
— Ты правда видел меня во сне?
— Конечно. — Взгляд мужчины скользнул по ее фигуре. — Но если бы я увидел тебя в этом платье раньше, то вообще не смог бы заснуть.
— Я не подумала, что могу попасть под дождь.
— Я очень рад, потому что это самый горячий прием из всех, какие я когда-либо получал. — Он поцеловал ее в нос и скомандовал:
— А теперь рассказывай.
Розали напомнила себе, что не будет обвинять его, а просто спросит.
— Я видела тебя в новостях, — начала она.
— Что? — не понял Кингсли.
— По телевизору. — Розали старалась говорить спокойно. — Они интервьюировали кого-то, а ты на заднем плане помогал вытаскивать пожилого человека из-под завала.
— Ой, если бы я знал, что меня снимают, я бы послал тебе поцелуй.
Девушка подавила желание улыбнуться и с иронией произнесла:
— Не думаю, что ты бы смог. Ты был слишком занят.
— Чем? — изумился Кингсли.
— Поцелуем. Чем же еще?
— Рози, извини, но я понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Ты не помнишь?
Он нахмурился, а когда начал говорить, в голосе звучало нетерпение.
— Я долго могу гадать. Почему бы тебе просто не сказать все, что у тебя на уме?
— Ты и «канарейка», — вырвалось у нее. Проклятье! Вспыхнув, она поспешила добавить:
— Ты и сестра Алекса.
— Трикси? Она что, тоже попала в кадр? Ты к этому клонишь?
Трикси? Неужели это ее настоящее имя? У бабушки Розали был пудель по кличке Трикси, очень, кстати, невоспитанный.
— Вы целовались, — пробормотала она, — целовались.
Кингсли пристально смотрел на нее. Девушка пыталась прочитать его мысли, но ничего не получалось. Невозможно было определить, что он чувствует или о чем думает.
— А при чем здесь канарейка? — спросил он спустя пару минут. В машине вдруг стало угрожающе тихо — только капли дождя били по крыше.
Розали заерзала на сиденье. От этого ее платье еще сильнее натянулось, что не осталось не замеченным Кингсли. Но он тут же снова посмотрел ей в глаза.
— Прости, но я не понимаю, — сказал он. — Какая канарейка?
— Это вырвалось случайно… — Розали залилась жгучим румянцем.
Темные брови приподнялись. Такой ответ его явно не устраивал.
— Я видела фотографии со свадьбы Алекса, снова начала девушка. — Ты был шафером, а она подружкой невесты. Она была одета в желтое…