— Правда? Послушайте, Розали едет к нам погостить. Почему бы вам тоже не поехать? У нас есть свободные спальни. Дети уже выросли.
Двое учатся в университете, а сын в Шотландии, занимается какими-то раскопками.
— Раскопками? Как интересно. Но мне неудобно…
— Ну что вы, очень даже удобно. Мы вас приглашаем. Правда, Розали? — Бет была в ажиотаже.
Две пары глаз уставились на девушку: наивные карие — тети и синие дьявольские — Кингсли, который явно наслаждался ситуацией.
— Я уверена, что у Кингсли много дел. Он очень занятой человек. — Розали бросила на мучителя умоляющий взгляд.
— Знаю, знаю, все время работа и никаких удовольствий, — пожурила Бет, восхищенным взглядом окидывая красивого поклонника племянницы. Если бы ей предоставили право выбрать мужчину для Розали, она не смогла бы найти лучше.
Девушка хотела возразить, что уж на удовольствия-то время у него находится, но Уорд ее опередил.
— Если я вам не помешаю, с радостью приму ваше приглашение, — с невероятной скромностью произнес Кингсли. — Я приехал сюда прямо из аэропорта, так что все вещи у меня с собой.
Вот это поворот. Розали всю трясло от ярости. Как могла Бет вот так запросто пригласить его? Впрочем, она знала ответ на свой вопрос.
Тетя заглянула в синие глаза и потеряла голову.
— Чудесно, просто замечательно, — просияла Бет. — Я познакомлю вас со своим мужем, Джорджем. Если, конечно, нам удастся вытащить его из кабинета. Он работает над природой антропоморфизма — так, кажется.
— Способность приписывать человеку свойства божества или животного… — протянул Кингсли с видом знатока.
— Именно так! — Бет была в восхищении. Боже, какой же вы умный! Вам понравится Джордж. Он преподает в университете, и теперь, когда дети уехали, ему не хватает интеллектуальных бесед. Они все в него, никто на меня не похож.
— К большому сожалению.
Если они и дальше будут продолжать в том же духе, Розали стошнит. Она многозначительно откашлялась.
— Простите, но мне нужно закончить кое-какие дела. Почему бы тебе, Бет, не дать Кингсли адрес?
Как же дать понять тете, что между ними ничего нет?
— Дорогая, мне нужно заехать в магазин. Может, вы вместе приедете? Ты покажешь Кингсли дорогу …Какое необычное имя! — Бет сама себя перебивала, совершенно этого не замечая.
— Друзья зовут меня Кинг, — улыбнулся Уорд. А мы ведь с вами станем друзьями, верно?
— Кинг, как величественно!
Розали в изнеможении закрыла глаза.
— Ладно, увидимся позже. — Тетя направилась к двери.
— Жду с нетерпением. Спасибо за приглашение, Бет. — Кингсли повернулся к пылавшей от гнева Розали. — Я подожду, пока вы закончите, в офисе секретаря.
Десять секунд Розали стояла, уставившись на закрытую дверь. Потом рухнула на стул. Ей хотелось и плакать и смеяться одновременно. Этот мужчина умеет добиваться своего. Он просто блистательно охмурил бедняжку Бет, но Розали не собиралась воспевать его актерский талант.
Она попыталась сосредоточиться на подсчете цифр, но в голову лезли совершенно иные мысли. Уик-энд с Кингсли. Это казалось нереальным. А как же роскошная брюнетка? Что она обо всем этом подумает? Может, она одна из тех деловых женщин, что предпочитают ужины, вино и легкий флирт серьезным отношениям? Или слухи, о которых говорил Майк, на самом деле правда и она будет миссис Уорд?
Впрочем, Розали на это наплевать.
Она прижала ладони к пылавшим щекам.
Сердце неистово колотилось в груди. Во рту пересохло. Розали с трудом наладила свою жизнь и не хотела, чтобы кто-то ее испортил. А Кингсли на это способен.
Она убрала волосы с разгоряченного лица.
Руки дрожали, но девушка ничего не могла с этим поделать.
Контроль. Вот что ей нужно. Когда-то Майлз лишил ее контроля. Он бульдозером проехался по ее жизни. Юная и наивная, она попала под обаяние его привлекательной внешности и лицемерной любезности. Майлз довел ее до грани, когда черное она могла назвать белым. Ей было восемнадцать, когда они познакомились, и двадцать один, когда расстались. И с первых месяцев их отношений Розали не жила, а существовала.
Она боялась разочаровать Майлза, боялась потерять его любовь. Она действительно верила, что во всем виновата только она одна. Дочь своей матери.
Розали выпрямилась. Воспоминания о пережитом стыде и унижениях заставили ее расправить плечи и поднять глаза. С такими мужчинами, как Кингсли, можно справиться, только изображая полное равнодушие. Именно этим она и займется. Она не станет очередным увлечением для скучающего миллионера.
Розали вышла из своего кабинета только через пятнадцать минут. И это была уже прежняя Розали, готовая к вызовам судьбы.
Кингсли сидел на краю стола Дженни, листая глянцевый журнал. Он окинул девушку оценивающим взглядом и соскользнул на пол.
— Если будете так хмуриться, получите преждевременные морщины.
— Я все же рискну.
— Не успеете сосчитать до пятидесяти, как ваша кожа из персика превратится в сморщенный чернослив, — пошутил Кингсли, улыбнувшись той искренней улыбкой, которая так нравилась Розали. Холодные глаза его на мгновение вспыхнули и потеплели.
Внезапно сильные руки притянули ее к себе, и совершенно серьезно Кингсли спросил:
— Как его зовут?
— Что? — опешила Розали, от удивления даже не пытаясь высвободиться. Ее ладони оказались прижаты к шелковой рубашке.
— Парня, из-за которого на вашем лице написано «Руки прочь».
— Понятия не имею, о чем вы говорите.
— Лгунья. — Он окинул взглядом ее покрасневшее лицо. — Кто-то обидел вас, сильно обидел. Как его зовут?
— Кингсли, отпустите меня.
— Мы можем стоять здесь всю ночь, но я узнаю его имя, — заявил Кингсли. — Чем больше мы общаемся, тем большей загадкой вы остаетесь. Мне это не нравится. — Синие глаза превратились в льдинки.
Розали вздернула подбородок.
— Я думала, у вас есть другие дела, кроме как думать обо мне.
Кингсли посмотрел на нее долгим внимательным взглядом.
— Вы снова намекаете на мое загруженное расписание? — спросил он. — Опять маленькая записная книжка?
Розали попыталась вырваться, но он только усилил хватку.
— Это вы заговорили о книжке. Я только…
— Я знаю, что вы хотели сказать, Розали.
Уорд наклонил голову и поцеловал девушку.
Его губы были требовательными, голодными.
Этот поцелуй был совсем иным. Жгучее пламя.
Сначала Розали хотела отстраниться, но когда поцелуй стал глубже, нежнее, слаще, она забыла обо всем на свете, кроме желания, которое пробуждал в ней этот мужчина. Она ощущала тепло его тела, тяжесть рук, которые скользили по ее спине, прижимая к себе еще крепче. Она почувствовала, как возбудился он от поцелуя. И это было восхитительно — знать, что она его возбуждает.
Внезапный звонок телефона нарушил волшебство момента. Розали осознала, что они, должно быть, целую вечность стоят так — тесно прижавшись друг к другу и забыв обо всем на свете. Автоответчик начал записывать сообщение.
— Я не целовал бы тебя так, если бы у меня был кто-то еще, Розали, — прошептал Кингсли. Я могу пригласить тебя на ужин или коктейль, на свидание, но мы никогда не будем заниматься любовью.
— Только платонические отношения? — В ее голосе слышалось недоверие.
— Только.
Разве ему можно верить? Она искала ответ в синих глазах, но не находила. Однажды Розали поверила мужчине, и что из этого вышло?
Мысль о Майлзе и собственной глупости заставила сердце сжаться от страха. Видимо, что-то промелькнуло в ее глазах, потому что Кингсли сказал:
— Рано или поздно тебе придется снова решиться зайти в воду, ты же знаешь.
— Что знаю? — Розали сделала вид, что не поняла его.
— Ты слишком красивая и желанная, чтобы оставаться одной. Кто бы он ни был и что бы ни сделал, будущее в твоих руках и все зависит только от тебя. Ты веришь мне?