И не с Сэмом, ради всего святого!
Из глубины дома донесся звук воды в туалете, дверь ванной открылась. Отэм оглядела себя, чтобы удостовериться, что махровый халат надежно завязан на талии. После того как Сэм собрал свою одежду и удалился в ванную, Отэм подобрала с пола пижаму и поднялась по лестнице. Набросила халат и с трудом поборола желание запереть дверь и спрятаться под толстыми покрывалами, пока не разберется, что делать. Или пока Сэм не уйдет. Что бы ни случилось первым.
К сожалению, и то и другое не было выходом. Отэм взрослая и должна расплачиваться за свои поступки.
Сэм вошел в кухню. Без рубашки. Лестница из твердых мышц поднималась от пояса его джинсов. Он взял бутылку вина и посмотрел на этикетку.
- Обычно я предпочитаю пиво. – И вытащил бокал из шкафа. – Но избавлю тебя от позора пить в одиночку.
Отэм хотела бы, чтобы он избавил ее от позора засовывания ее рук в его штаны. Она осушила бокал и протянула Сэму, чтобы он налил еще вина.
Леклер наклонил голову, сверля ее голубыми глазами.
- Ты злишься из-за того, что я сказал?
Она покачала головой. Ничего, кроме шума крови, покидавшей ее мозг, и собственного голоса, выкрикивавшего имя Сэма, она не слышала. Слава Богу, Коннер не проснулся.
- Что ты сказал?
- Если ты не помнишь, забудь. – Сэм, казалось, почувствовал некоторое облегчение и наполнил ее бокал. – Если ты не злишься, почему у тебя все лицо красное?
Отэм прижала руку к пылающей щеке.
- Вино.
- И это вино заставляет тебя хмуриться? – Он налил каберне в свой бокал. – Хочешь, чтобы я извинился?
Если он об этом спрашивает, значит, в любом случае не будет говорить серьезно. И кроме того, извинение от Сэма было бы такой неожиданностью, что Отэм могла бы запросто упасть в обморок.
- Нет. Я не злюсь.
- Тогда что с тобой? – Он поставил бутылку на столешницу и сделал глоток.
- В основном, мне стыдно за мою впечатляющую потерю самоконтроля.
Опустив бокал, Сэм улыбнулся:
- Да, это было впечатляюще.
Отэм покачала головой, борясь с желанием ударить его.
- Ты знаешь, сколько раз я говорила себе, что ты – последний человек на Земле, с которым у меня когда-нибудь будет секс?
Уголок его рта опустился.
- Полагаю, несколько.
- Больше чем несколько. Ты знаешь, как много раз я говорила себе, что никогда снова не займусь с тобой сексом, даже если мне потребуется спасать жизнь? – Она сделала глоток. – Еще месяц назад, если бы у меня был выбор, заняться с тобой сексом или быть сбитой грузовиком, - я бы выбрала грузовик.
- Да, думаю, ты упоминала что-то такое несколько раз за последние пять лет. – Сэм развел руками. – И все же ты выбрала меня и впечатляющий секс.
- Я имела в виду, что моя потеря самоконтроля была впечатляющей.
- Секс был впечатляющим. – Сэм оторвал палец от бокала и ткнул в нее. – Ты кончила два раза.
Пожав плечами, Отэм отвернулась, прежде чем ее щеки загорелись огнем.
- Прошло много времени.
- Сколько?
- Забудь.
Палец Сэма на ее горячей щеке заставил Отэм повернуть лицо к нему.
- Несколько месяцев?
- Забудь об этом. – Она снова сделала глоток. Может, если напиться, у нее получится думать, что все это весело? Хотя, скорее всего, в мире не найдется столько выпивки.
- Год? – От молчания Отэм брови Сэма взлетели. – Полтора?
- Я – мать. Я работаю и забочусь о Коннере. Когда у меня есть время, я делаю педикюр.
- Массаж стоп – не замена хорошему сексу.
- Зависит от массажа стоп. Некоторые в этом очень хороши. Другие просто не могут найти правильные точки.
- Я бы нашел. – Сэм усмехнулся. – И как много времени прошло с тех пор, как кто-нибудь массировал тебе правильные точки?
- Очень много. – Отэм прошла в гостиную и бросила через плечо: – У меня сын. Твой сын. Помнишь?
Сэм последовал за ней и остановился рядом у окна. Волны разбивались о берег, и Отэм скорее почувствовала, чем увидела, как Сэм поднес бокал к губам.
- Кажется, шторм утихает, - заметила она.
- Два года?
- Мы снова вернулись к этому?
- А мы никуда и не уходили, потому что ты не ответила.
Молния сверкнула вдалеке, но дождь все еще продолжал лить стеной.
- Больше пяти лет. Меньше шести.
Сэму понадобилось несколько мгновений, чтобы произвести вычисления. В ту секунду, когда до него дошло, он подавился вином.
- Это какая-то чепуха. Никто не может выдержать так долго.
- Почему? Почему тебе так трудно поверить? – Отэм подняла ладонь и стала считать причины, загибая пальцы. – Девять месяцев я была беременна, целый год после этого – покрыта детскими слюнями. И пыталась начать бизнес, почти не имея времени на сон. В первые три года жизни Коннера я была усталой и последнее, чего хотела, - еще один человек в моей жизни, требующий внимания. Быть работающей мамой очень трудно.