Я не страдаю расстройством психики, и секс у нас все-таки был. Это самое приятное из всего, что я услышала, потому что…
Саллер собирается на мне жениться. Из чувства долга... Из-за предполагаемого «интересного положения»... Из-за того, что я хэленни… Да из-за чего угодно, черт возьми, только не потому, что я нужна ему сама по себе. О чувствах Рэм не сказал ни слова.
Ладно… Молчит? Сама спрошу, испытывает ли он ко мне хоть что-нибудь. Пусть соврет, я по глазам пойму, есть ли у нас шанс на нормальную совместную жизнь.
Увы, я не успела даже рта раскрыть.
— Ох уж эти смертные, — раздалось откуда-то сверху ехидное. — Чуть отвернешься, они так и норовят устроиться где-нибудь в тени и заняться производством себе подобных. С другой стороны… вы так болезненны и недолговечны, что ваша озабоченность потомством и стремление каждую свободную минуту совокупляться вполне объяснимы…
Йор…
Нет, я, конечно, мечтала о встрече, но как же они не вовремя. И недоэльф, и его идиотские комментарии.
Даже оглядываться не стала и выяснять, где прячется этот мелкий пакостник — пожелает, сам спустится. А вот герцог ощутимо напрягся. Обхватил меня, прижал к себе — видимо, для надежности, чтобы не отняли, — и на кончиках пальцев свободной руки засверкали знакомые искры. Он что, опять драться собрался? Неужели до сих пор не понял, что в Хауддане его магия практически бесполезна?
Йор в долгу не остался.
Короткая вспышка — и на нас, щекоча кожу, ароматным дождем посыпались лепестки.
— Красота! — оценил дело рук своих возникший сбоку фрейр. — Но, пожалуй, рановато.
Небрежный щелчок тонких пальцев, и бесконечный розовый поток прекратился. А маленький позер уселся на каменный выступ рядом с нами, насмешливо прищурился, изучая готового к бою Саллера, и… дунул. Демонстративно так, смешно вытянув губы трубочкой. В тот же миг огоньки на ладонях Рэма зашипели, словно на них плеснули водой, и погасли.
— Упс… — издевательски прокомментировал Йор и, как ни в чем не бывало, повернулся ко мне. — Привет, крошка!
Кто крошка? Я? А на себя в зеркало посмотреть не судьба? У кого-то здесь явно мания величия. Ладно, Петька меня так называл, но этот…
Петька…
Воспоминание кольнуло сердце тупой болью, и все остальное мгновенно отступило, стало неважным. Пусть кривляется, пусть делает, что угодно, лишь бы рассказал о брате.
— Здравствуй, — раз он особо не церемонится, тоже перейду на «ты». — Знакомьтесь, это…
— Мы знакомы, — Рэм чуть заметно кивнул, приветствуя фрейра. — Эмиссар синкалиона.
Ого! Какой громкое звание для такого мелкого существа.
— Да уж, знакомы, это точно, — подхватил недоэльф. Театрально раскланялся и продолжил, подражая собеседнику: — Герцог Роэм Саллер, наследник Фоарнда, племянник правителя Намарры, начальник королевской службы безопасности, высший маг… да что там мелочиться — целый… можно сказать, законченный мэссер. Ничего не упустил?
Я не узнала голос Йора. Ледяной, бесстрастный — он не титулы перечислял, а гвозди вбивал… в крышку гроба. Да и сам малыш как-то неуловимо изменился. Нет, перед нами был все тот же изящный, удивительно красивый «почти эльф», но от его фигуры вдруг повеяло такой силой, древней, могучей, что дыхание перехватило. Это длилось всего несколько секунд. Потом фрейр вспорхнул, перекувыркнулся в воздухе, и на скалу опустился прежний крошечный, обманчиво безобидный весельчак.
— Ах да, — закончил он небрежно. — Как же я забыл… Еще первый жених, который надеется стать вторым мужем. Вот теперь все.
Йор снова грациозно поклонился, одарил нас клыкастой улыбкой и достал — на этот раз, для разнообразия, из кармана — гигантскую грушу. И как она там помещалась?
— Тебе не предлагаю, — сообщил он мне. — Это его светлости… гм… мэссеру то есть.
— Спасибо, не голоден, — мгновенно отреагировал герцог.
— Понятно… — разочарованно протянул недоэльф. Подбросил вверх грушу, и та лопнула, осыпавшись невесомой золотистой пыльцой. — Ну, попробовать в любом случае стоило. Хоть чему-то вас научили… Маги, — презрительно скривил он губы. — Тухлый тролль всем вам в ноздри.
На какое-то мгновение повисла пауза. Фрейр, склонив голову набок, о чем-то раздумывал.
— Что ж, дорогими гостями называть не стану, не заслужили пока, — произнес он наконец. — но, раз уж дошли…
Гордо приосанился, подбоченился, выставил вперед ногу в золотистом башмачке и торжественно провозгласил:
— Пока не разгорится свет нового дня, двери моего дома открыты для вас, смертные.
Видимо, это была какая-то ритуальная фраза, предлагавшая не только кров, но и защиту. Услышав ее, Саллер удивленно вскинул брови, хмыкнул и ощутимо расслабился. Рука, до этого судорожно сжимавшая мою талию, медленно скользнула вниз.