— А ты?
Я с силой стиснула его пальцы.
— Честно говоря, опешил от такого напора. «Конечно, люблю, — говорю. — Как же иначе? Мири самый дорогой для меня человек» Между прочим, ни капли не соврал, даже не преувеличил. Все так и есть.
— Ну, а дальше? Петька, я тебя сейчас прибью — что ты тянешь?
— Он выдохнул резко, наверное, во время моего ответа вообще не дышал, и понес какую-то ахинею. Что был уверен в моей гибели… какой-то он там стук перестал слышать…
— Биение сердца, — поправила машинально. — Это родовая особенность Саллеров — чувствовать жив родственник или нет.
— Мда… в моем случае дар явно дал сбой, — задумчиво протянул Петька.
— Но ты и не совсем его кузен, если помнишь. Так что Рэм еще сказал?
— Что он наглотался каких-то птарховых капель и не сдержался, но это не снимает с него ответственности. Он соблазнил тебя и, чтобы избежать последствий, собирался сделать предложение сразу по возвращении в Намарру. Как полагается порядочному… и все такое… Маш, ты теперь его лучше, чем я знаешь, он, что, всегда такой отмороженный?
Я понуро кивнула.
— Он человек чести, Петенька. У нас раньше из-за этого на дуэлях убивали и умирали, смывая позор своей или чужой кровью.
— Кстати о дуэлях, — оживился брат. — Герцог предложил вызвать его на магический поединок, представляешь? Мол, он лишил невинности мою жену и не только поймет, если я пожелаю, бросить ему вызов, но готов добровольно принять на себя печать Гридгрифа. Не знаю, что это за хрень такая, но она временно перекроет дар, ослабит и сильно ограничит способности, так что у Саллера не будет передо мной никаких преимуществ.
— И что ты ответил, Петь?
На меня вдруг навалилась страшная усталость.
— Честно? Хотел послать, но сдержался, видел — светлость и так жутко переживает. Просто сказал, что мне плевать, невинна ты или уже нет, я люблю и ценю тебя не за это. Мое отношение к тебе не изменилось, более того, ты навсегда останешься самым дорогим для меня человеком. Ну он и сдулся. Кивнул молча и ушел. Правда, не сразу. Напоследок прижал меня к дереву и заявил, что, если я посмею тебя упрекать, обвинять или хоть как-то обижу — пусть даже словом, взглядом — он обязательно обо всем узнает и тогда мне точно не поздоровится… Вот после этих слов он и удалился.
Петька замолчал, и в комнате повисла пауза.
— Маш, — наконец кашлянул, прочищая горло, братец. — Я ведь понимаю, что, если бы ты сама не захотела, между вами ничего бы не было. И просто так, от скуки, с ним бы спать не стала. Если все-таки решилась, значит этот мужчина тебе, действительно, нужен. Только вот что теперь нам делать? А главное, как объяснить этому упертому… гм… герцогу, как все обстоит в реальности? Ведь Саллер твердо уверен, что он этот… как его… коварный обольститель.
Петька хихикнул.
— Прости, Марусь, — тут же повинился он. — Но правда ведь, смешно. Спорю, еще не известно, кто там кого соблазнил. Я бы на тебя поставил.
— И выиграл бы, — слабо улыбнулась я. — Не знаю, что от Йора ожидать, и как дальше жизнь повернется, но нам… мне и герцогу обязательно надо поговорить и как можно скорее. Я просто скажу Рэму…
— Любопытно, и о чем же ты собралась поведать нашему многоуважаемому мэссеру, смертная? — прозвенело от окна.
А мне любопытно другое — этот фрейр специально появляется в самое неподходящее время?
Глава 5
— Чего молчишь? — ехидно осведомился недоэльф, спрыгивая с подоконника. — Язык проглотила?
Повернув голову, я с невольным интересом следила за его приближением. На моей памяти Йор первый раз не летел, а просто шел, как ходят люди. Хотя нет… двигался он все-таки по-другому. Было в его походке нечто неуловимо чуждое — стремительная нечеловеческая грация, легкость и в то же время спокойствие сильного, уверенного в себе хищника. И даже то, что он намного ниже нас ростом не делало его менее опасным.
— Ну? — фрэйр остановился перед диваном, вскинул брови и медленно… нагло так осмотрел меня с ног до головы. — Или не успела еще до конца сочинить трогательную речь? Так я помогу. Пользуйся моей добротой, смертная.
Тут он прижал руки к груди, захлопал ресницами и нарочито пискляво заголосил:
— Прости, дорогой, сначала я решила, что хочу не тебя, а Трэя, но потом еще раз подумала-подумала… подумала-подумала… подумала-подумала… и поняла, что перепутала. Нравится-то мне, оказывается, не граф, а герцог, с чем тебя и поздравляю. Вот такая я тугодумка, но мне можно… я ж девочка. А на девочек не обижаются.
На фрейров, судя по всему, тоже. По крайней мере, у меня не было ни времени, ни желания реагировать на язвительные выпады гостеприимного хозяина. Да и, по большому счету, — если отбросить нарочитую грубость, которой Йор любил обычно прикрываться — он ведь недалеко ушел от истины.