Зак медленно приблизился к ней, и Клер невольно попятилась к стене.
– Ладно, хватит об этом. Я пришел к тебе не из-за Каддафи, мне сейчас не до него. Сегодня ночью в «Приюте беглеца» кто-то разнес голову Дункану Моррелу.
Дункан мертв?! Эта новость потрясла Клер. У нее перехватило дыхание, перед глазами пошли огненные круги, и на секунду она даже забыла о мучительной головной боли. Она всегда презирала Моррела, но не испытывала к нему ненависти и не желала ему смерти. Было невероятно трудно представить, что Дункан Моррел, известный своим взбалмошным, скандальным характером, отошел в мир иной.
– Его застрелили?
– Да, и мне не нравится, что это случилось в нашем тихом, мирном городке. Я сделаю все, чтобы найти убийцу.
– Но кто это мог сделать? Зак пожал плечами.
– Стегнер утверждает, что это твоих рук дело.
– Чушь! – с жаром воскликнула Клер, чувствуя, как ее охватывает тревога.
Моррел был ее конкурентом в бизнесе, и все знали, что они не испытывают друг к другу симпатии. А поскольку она всю ночь до рассвета провела в «Приюте беглеца», естественно, подозрение сразу же упало на нее. Однако самое ужасное состояло в том, что Клер плохо помнила, что случилось этой ночью…
Зак скомкал шелковые трусики и небрежно затолкал их в задний карман.
– Почему же? Вполне логичное предположение, даже если оно исходит от такого подонка, как Стегнер. Не секрет, что Моррел переманил к себе художника, который приносил тебе наибольший доход, и что из-за этого вы враждовали.
– Никого он не переманил. У меня не было никакого контракта с Невадой. – Клер очень старалась скрыть досаду и горечь, но это у нее плохо получалось. Она открыла талантливого художника давным-давно, когда еще работала в Фениксе в картинной галерее и копила деньги, чтобы открыть свой собственный магазин. Она, можно сказать, взрастила талант Невады, но затем, когда тот стал известным, Моррел и в самом деле переманил его к себе. – Невада сам вправе решать, в каком салоне выставлять свои работы.
– Это так, – согласился Зак. – Но все знают, что однажды ты обвинила Моррела в том, что он продает репродукции и гравюры с поддельным сертификатом.
Клер этого и не отрицала.
– Да, действительно, но не только я одна. Многие подозревали, что он торгует подделками. Слушай, я презирала Моррела, но я его не убивала!
– Хорошо. – Зак приблизился почти вплотную» и она почувствовала тонкий аромат туалетной воды, которой он пользовался. – Предположим, я поверю тебе. Но как ты объяснишь, что в соседнем бунгало я обнаружил твои трусики и женский кошелек – твой кошелек?
– Мой?!
Клер смутно помнила, как, войдя в бунгало, сняла с плеча сумочку и отбросила ее в сторону, куда-то в темноту. Неужели кошелек выпал из сумочки в этот момент? Черт! И трусики, и кошелек – не слишком ли много?
2
– Это не мой кошелек!
С этими словами Клер бросилась в свою комнату за сумочкой. Схватив ее, она вытряхнула содержимое на письменный стол, изрядно захламленный бумагами и какими-то ненужными безделушками.
Чековая книжка, блокнот, ключи, несколько мелких монет… Но кошелька в сумочке не оказалось.
Клер со стоном упала на стул. Прошлая ночь… Клер не сомневалась в том, что в ее бокал с коктейлем что-то подсыпали: слишком много событий, происшедших вчера, напрочь стерлись из памяти или были окутаны туманной дымкой. Однако она отчетливо помнила, что в номере, куда она пришла, сумочка с глухим стуком упала на пол. Должно быть, в этот момент из нее выскочил кошелек.
Господи, что за наваждение?! В ее памяти всплыла комната, погруженная в темноту, и в этой комнате она была не одна, а с каким-то мужчиной…
– Мне почудилось, или я действительно почувствовал запах кофе? – Зак нарушил ее уединение, войдя в комнату.
– Налей себе сам. – Она кивнула на кофеварку, оттягивая начало неприятного разговора. Ей нужно было срочно найти какое-нибудь правдоподобное объяснение тому, каким образом ее кошелек мог оказаться в «Приюте беглеца».
Зак наполнил ароматным кофе две кружки и протянул одну Клер.
– Кошелек черного цвета. Я видел такой у тебя.
Клер взяла кружку, не поднимая глаз на Зака.
– Должно быть, у меня его украли, когда я танцевала, – беззаботно заявила она, решив, что такое объяснение наверняка удовлетворит шерифа и он отвяжется от нее со своими вопросами.
Зак небрежно сдвинул бумаги, лежащие на столе, и сел на край, боком к ней.
– Неужели? – Его нахальная ухмылка не оставляла сомнений в том, что он не купился на уловку. – Так, значит, тебя обокрали? И сколько же, по-твоему, денег взял вор?
– Откуда я знаю? Я даже не помню, сколько было в кошельке.
– Чтобы ты не ломала голову, я тебе подскажу: там были кредитные карточки и десять долларов с небольшим. Только мне не верится, что вор стал бы красть кошелек только затем, чтобы затолкать его между кроватью и стеной в одном из бунгало в «Приюте беглеца». Тебе не кажется странным, что он не позарился на деньги и кредитные карточки?
Клер решила стоять на своем и с равнодушным видом пожала плечами, однако у нее не хватило смелости посмотреть ему в глаза. Она ненавидела ложь, но говорить сейчас о том, что случилось с ней сегодня ночью в «Приюте беглеца», не было ни малейшего желания. Шериф вел себя слишком вызывающе и нагло. А за такую манеру одеваться его самого следовало бы арестовать и обвинить в оскорблении общественной нравственности. Хотя на нем были джинсы и рубашка, они не скрывали его мощного тела, и Клер считала, что он выглядит чересчур сексуально.
– Может, отдашь мне мой кошелек? – Она с невинным видом протянула руку, хотя догадывалась, что кошелька при нем нет: спрятать кошелек в карман плотно обтягивающих джинсов не исхитрился бы даже он.