Вы поселились в огромном номере: спальня для братика с сестренкой, спальня для взрослого господина. Одна постель в вашей спальне всегда оставалась неразобранной…
И даже за обедом вы не разнимали рук.
И старались друг на друга не смотреть, боялись не совладать с собой…
И лицо Ваше наливалось краской, стоило другой женщине хоть на самую малость приблизиться к нему, поэтому ваш столик непременно обслуживали мужчины…
Вы всегда сидели в одном и том же месте, чуть поодаль, под самыми платанами, и шум фонтана заглушал ваш разговор. Впрочем, Вы все больше молчали! Зато он говорил непрестанно, говорил гордо, надменно, с чувством собственного превосходства.
А брат сидел и слушал, и вид у него было потерянный. В этом страстном романе он был доверенным лицом, приживалой, живым канделябром… Он был так поглощен вашими отношениями, что перестал смотреть на женщин! А ведь ему было восемнадцать лет, в этом возрасте все только и делают, что увлекаются и рвутся в бой!
Вы пробыли в моей гостинице две с половиной недели.
«Покровитель» показал вам все достопримечательности. Гору Святой Виктории вы изучили досконально. Иногда Вы даже ссорились с братом, Вам так хотелось бы понежиться у бассейна, но стоило Ему подать Вам знак, и Вы послушно вставали, недовольно, но послушно, а брат следовал за Вами, будто некая таинственная сила не позволяла ему держаться на расстоянии.
Вечером, изголодавшись друг по другу, Вы с возлюбленным устремлялись в спальню, а брат шлялся по холлу, смотрел телевизор, причем все подряд, не выбирая. Он поглядывал на часы, а глаза были пустыми.
Потом вы втроем отбыли в Париж. У «покровителя» был огромный автомобиль, такие приводят девушек в особый трепет. Он оставил свой парижский адрес: 19-й округ, улица Сантье-Мари, дом 20.
Вы ведь тоже там жили, Кей?
Я поискал в Интернете. Я знаю, что Вы ненавидите все эти кабели и шнуры, телевидение и всемирную паутину, а я нахожу их полезными.
Так, например, по адресу улица Сантье-Мари, дом 20 отыскалась «Пиццерия Бартольди», точнее, «Пиццерия Джузеппе Бартольди». Владелец сменился четыре года назад, но название осталось прежним, благо заведение пользовалось успехом! Хозяйка пиццерии пообещала прислать мне информацию, хочет угодить в путеводитель.
Дама, кстати сказать, попалась словоохотливая! Она поведала мне, что хватка у Джузеппе была железная, и все домочадцы были у него под каблуком. Кроме прибыли, его мало что интересовало. Отцовский инстинкт дремал в нем беспробудно. Его двое детей были неразлучны, как карамельки в коробочке. Жена, тихая ласковая англичанка, медленно угасла, не вынеся его тяжелого нрава. После смерти жены он проникся страстью, точнее похотью, к одной из официанток, послушной грубоватой сицилийке по имени Мария, и зажил с ней гражданским браком. И тогда двое его детей, мальчик и девочка, навсегда покинули свою комнату на третьем этаже и перебрались к некоему господину, чей отец, в свое время, эмигрировал в Америку, и, работая в кинобизнесе, сколотил приличное состояние!
Итак, мы возвращаемся к Нему, нашему «покровителю»…
Теперь они жили втроем: девочка, мальчик и «покровитель». У него была просторная холостяцкая квартира на последнем этаже того же дома.
Слухи быстро разнеслись по всему кварталу, но при виде девочки все замолкали, столь убийственным был взгляд ее огромных черных глаз! «Любовь втроем, — перешептывались сплетницы, — подумать только, девочка ведь совсем еще ребенок! И к тому же родные брат и сестра, неужели они тоже…»
Отца мало волновало происходящее. Дела его пошли в гору. Мария оказалась куда выносливее и покладистее покойной жены, так что в глубине души он был даже доволен, что избавился от своих отпрысков…
Он умер четыре года назад. Удар хватил его прямо у плиты, и в считанные секунды его не стало. Дети продали отцовский бизнес.
И исчезли.
Больше никто их в этом квартале не видел.
«Покровитель» продал свои апартаменты несколькими годами раньше, и с тех пор дети в доме не показывались.
Это все, что было известно новой хозяйке. Потом она принялась нахваливать свои пиццы, которые буквально тают во рту, и свежие морепродукты, и отборные пасты, и восхитительный шоколадный пирог, «нежный и сладкий, с хрустящей корочкой».
Она, вероятно, решила, что я все записываю!
Я и вправду записывал, Кей, но только то, что касалось Вас!