Итак, сегодняшний ужин обещает быть занимательным. Этот провальный выпуск
«Свидания вслепую» должен несколько нас развлечь. Я только удостоверился, что
Джоанна в курсе, как обстоят дела, потому что сейчас она очень, черт возьми, близко, и
мне дурно от этого.
Брось это, дорогая. Ничего не будет.
Я прохожу во главу стола, чтобы занять свое место, вы понимаете, потому что я —
мужчина в своем доме. Забавно примерять такой ярлык, потому что на деле это не про
меня.
— Холли? Элис? — Я показываю на два места по обе стороны от меня, улыбаясь.
Мне следует чувствовать себя виноватым, что я разделяю их, но нет. По крайней
мере, они сядут друг напротив друга. Кроме того, я больше забочусь о себе и остаюсь вне
досягаемости прикосновений стервятника, который обратил злые внимательные глаза-
бусинки на меня.
Обе девочки быстро улавливают смысл и занимают места за обеденным столом.
Элис стреляет взглядом через стол на свою подругу, и я улавливаю, как они
переговариваются, едва шевеля губами.
— Неудобняк, — бормочет неразборчиво Холли. Она помещает на стол локти и
складывает пальцы, когда моя мама входит с первой порцией блюд.
Неудобняк? Какого черта это значит?
— Неловко, — шепчет Элис, замечая мое смущение.
— Почему просто не сказать «неловко»? — начинаю размышлять я.
— А я должна? — принимает вызов Холли. — Могу говорить всё, что хочу.
Я улыбаюсь ее ответу.
— Однако, ты та еще злюка.
Она немного краснеет.
— Нет, я просто…
— Итак, Алекс… чем ты занимаешься? — спрашивает Джоанна через стол, вызвав
восхищение прерыванием нашего диалога. — Слышала, у тебя своего рода бизнес?
В ее глазах мелькает вспышка. Раньше я видел это так часто, что теперь меня это не
беспокоит. Я имею дело с этим дерьмом ежедневно, когда веду дела с лицами женского
пола.
— Звучит так, будто ты уже знаешь, поэтому не буду вдаваться в подробности. Но
ты права, — я сохраняю краткость, мой ответ короткий и односложный. Эта девушка
ничего от меня не получит.
— Кстати, как продвигается твой бизнес, детка? — спрашивает мама у Элис в
попытке разбить эту стену напряженности. — Список клиентов растет?
— Да, — отвечает она, пожав плечами.
— Тебе кажется, что всё идет как надо? — резюмирует мама.
— Да, — снова отвечает Элис.
— Ты не слишком разговорчива, — говорю я, положив вилку и нож. Знаю, какое
давление она испытывает, занимаясь этим делом, но это не та Элис, которую я привык
видеть.
— Ну хорошо, мне пришлось уволить двух девушек сегодня, — бормочет она, потупив взгляд. — Мне не нравится это делать, и я чувствовала себя как сука, когда
поступала так с ними.
Это привлекает мое внимание.
— Что произошло?
Сестра делает глубокий вдох и тянется к стакану воды.
— У меня был жалоба на Ташу и Джэйд. Один из моих клиентов угрожал разорвать
контракт, который мы только что подписали, потому что девочки пытались оказать
побочные услуги на стороне.
Так, так, так… полагаю, они показали себя в истинном свете. Но, с другой стороны, что, если Элис знает, что я тоже их использовал?
— Вероятно, это не лучшее время, чтобы рассказывать тебе, но я горжусь тем, что
ты поступила правильно. Твои девочки предложили мне то же самое прошлым вечером, но я вежливо отклонил предложение, — лгу я сквозь зубы. — Я решил не выдавать их, но, видимо, я был не единственной их целью. Не нужно, чтобы подобные люди работали на
тебя, Элис. Ты слишком упорно трудилась, чтобы позволить тем, кто не парится, отнять
это. Отсей их сейчас и держи ближе тех, кто имеет истинные намерения, — я немного
путаюсь, но, надеюсь, Элис услышала мой совет. Ее интересы я берегу в своем сердце, несмотря на то, что трахаю ее сотрудниц. Но эту часть ей знать необязательно.
Элис улыбается и кивает.
— Я знаю, что ты моя опора.
— Всегда, — отвечаю я, заметив грубое хихиканье на другом конце стола. Я
склоняю голову в ту сторону и сужаю глаза на Джоанне. — Какие-то проблемы?
Я хочу разоблачить ее блеф, но мой телефон вибрирует в кармане, унося меня
далеко от этой драмы с Джоанной.
— Извините меня, — произношу я, выудив телефон из кармана и обнаружив имя
Шона, мигающее на экране. — Должно быть, это важно, — огрызаюсь я, пытаясь
преодолеть взбешенность, когда фактически могу говорить свободно.