трубку от уха. — Я пыталась дозвониться до тебя, но всё ушло на голосовую почту. Ты
сегодня собирался навестить бабушку, так что я хотела встретиться с тобой, но ты не
отвечал.
— Стоп! — срываюсь я, когда ее трепа становится слишком много для моей уже
нетрезвой головы. — Прекрати ныть.
Элис неодобрительно кудахчет.
— Ты пил, верно? Сколько уже выпил? Ты дома? — она засыпает меня вопросами, и я сморщиваю лоб, поскольку боль стрельнула в переносицу.
— Что за черт? — бормочу я. — Прекрати задавать мне столько вопросов, черт
возьми. Оставь меня в покое.
Сестра вздыхает, и я слышу гул в ее телефоне. На заднем плане она что-то говорит, но я не могу разобрать, что именно. Меня это задевает, и я решаю, что не буду такое
спускать.
— Следующий поворот налево и резко вправо, — говорит она, прикрыв телефон. —
Ты можешь въехать на парковку и использовать этот ключ безопасности, чтобы войти.
— Э-элис? — Барабанная дробь в голове становится всё болезненнее, почти до того, что я корчу лицо в попытке облегчить боль. — Э-элис… Элис. — Она продолжает меня
игнорировать, что еще больше раздражает. Я слышу различные второстепенные звуки на
заднем плане: автомобильный двигатель, захлопывающаяся дверь и мужской голос.
— Мисс Льюис, мистер Льюис ждет вас в этот час? — мои уши улавливают звук
голоса Джеффри, и я весь на взводе, когда осознаю, что моя младшая сестра внизу. Это
всё меняет и теперь беспокоит меня немного больше.
— Мы говорим по телефону прямо сейчас. Алекс, скажи Джеффри, что мы можем
подняться, — требует Элис.
— Мистер Льюис? — неопределенно спрашивает Джеффри.
— Впусти ее, — я выплевываю свой ответ и падаю на ноги. Понадобилось
несколько секунд, чтобы дойти из гостиной до входной двери, и, к несчастью, мне удается
врезаться в каждую стену и каждую дверную раму в процессе.
— Выглядишь дерьмово, — говорит Элис, открыв дверь и войдя в мои чертовы
покои. — Посмотри на себя. Глаза налиты кровью, и ты едва можешь стоять. Что ты, черт
возьми, с собой сделал? — Она поворачивается влево и говорит с кем-то, скрытым от
моих глаз. — Прости за это, но ты поможешь мне дотащить его до гостиной? Через
минуту он просто рухнет тут.
От твоего зрения не остается и половины, когда ты пьян. Я смотрю прямо на мою
сестру, но она походит на размытое пятно. И она кружится в танце, что вызывает у меня
приступы отвращения.
— Не беспокойся. Пусть выйдет.
Я слышу, что Элис кричит, потому что содержимое моего желудка выливается на
итальянский мрамор моей прихожей.
Это был довольно сильный приступ, и я почувствовал себя гораздо лучше, когда он
прошел.
Элис приводит меня на кухню и прислоняет к столешнице, пока выжимает мокрое
полотенце. Когда сестра заканчивает, она прикладывает его к моему лбу, вздохнув.
— Ты расскажешь мне, что случилось? — спрашивает она, подозрительно на меня
уставившись. — Ты не похож на себя. Последний раз я видела тебя таким несколько лет
назад.
— Гм.
Моя голова поворачивается, и я пошатываюсь. Холли стоит в пространстве кухни и
гостиной. Ее руки сплетены, и на лице красуется самодовольный взгляд. Это было вроде
«Ты и правда так глуп?», что заставляет меня смутиться перед ней и ощутить себя
непослушным школьником.
— Прости, милая. Сядь здесь, пока я с ним разберусь, — говорит Элис, кивнув на
большой коричневый диван в зоне отдыха. — И сделай милость, избавься от этой
бутылки.
— Не трогай ее!
Элис берет полотенце и снова прикладывает к моему лбу.
— Ты можешь заткнуться. Я убираю чертов виски, потому что тебе уже хватит.
Я открываю рот, чтобы возмутиться, но сразу закрываю, как только она смотрит на
меня.
Я оказываюсь в беспомощности, потому что Холли уносит бутылку к сливу.
Скрипнув крышкой, она переворачивает бутылку, выливая содержимое прямо коту под
хвост. Я, должно быть, потрясен этим действием, но знаю, что у меня есть заначка, разлитая по бутылкам в моем баре.
— Что-то произошло на работе? — продолжает Элис со своими навязчивыми
вопросами, когда я ощущаю, как боль в голове начинает спадать.
Я киваю.
Больше я ничего не могу сказать. Я чертовски расстроен из-за моей бабушки, но не
хочу огорчать еще и Элис. С этими чувствами я справлюсь в одиночестве. И работа —
только вишенка на торте, по сравнению с тем, что происходит.
— Хочешь поговорить об этом? — Холли вмешивается в разговор, объединившись
с моей сестрой.