Она торопливо оглядывает комнату, прежде чем понизить голос до беззвучного
шепота.
— Мы разведены, Алекс.
Раньше это слово резануло бы по мне ножом, но сейчас нет. Я неуязвим для него. Я
равнодушен. Но это не остановит меня от того, чтобы говорить то, что я хочу. Будь это
она или ее компания, я не остановлюсь. Никогда.
— Мы собирались пообедать…
Меня перебивает звонок моего телефона. Взбешенный, я беру его со стола и
отмечаю, что номер на дисплее мне неизвестен. Я не из тех, кто отвечает на неизвестные
номера, но, как мне кажется, в последнее время мой аудитор звонил мне с такого.
Поднеся телефон к уху, я оживленно отвечаю:
— Говорит Алекс Льюис.
— Алекс. — Я тут же узнаю голос.
— Холли.
Я улыбаюсь и смотрю на Либби, ощетинившуюся за столом.
— Где ты достала мой номер?
Вне сомнений, Элис помогла. Я хочу продлить разговор настолько долго, насколько
это возможно. Холли выбрала идеальное время для звонка.
— Ну, знаешь… я узнаю такие вещи.
— Это была Элис, верно?
— Да. — Она смеется. — Это так очевидно?
— Я знаю свою сестру. Она не может ничего оставить в покое, прямо как мама, —
объясняю я, размахивая рукой вперед-назад.
Я не свожу глаз с Либби, пока Холли произносит бесконечную тираду о том, что
они с моей сестрой, как горошины в стручке. Я слушаю… отчасти. Так как больше
сосредоточен на каждом движении Либби, выражении ее лица и звуках. Было несколько
движений глазами и легких усмешек за то время, пока я говорил с Холли. И это совсем не
то, чего я ожидал.
Потому что, верьте или нет, глубоко внутри я знаю, что она ревнует. Она не
показывает этого, но я уже видел такие реакции прежде. Когда мы выходили после работы
в паб или в город, она смешно смотрела на меня, если я заговаривал с кем-то, имеющим
пару сисек и яркую улыбку. Это были те же взгляды, что я ловил сейчас. Натянутые
поджатые губы и темные прищуренные глаза. Я знаю цвет ревности, когда вижу его, и
Либби — его шедевр.
— Думаю, нам нужно встретиться как-нибудь, — ненароком Холли переводит
разговор. — Было бы здорово увидеть тебя снова. Если ты не занят сегодня, может, поужинаем?
— Давай, я сверюсь с ассистентом, но поужинать было бы здорово. Я знаю
прелестную маленькую закусочную, куда мог бы тебя сводить, — отвечаю я, откинувшись
на стуле. Моя рука мягко скользит по бедру, пока я наблюдаю за каждым меняющимся
выражением на лице Либби.
— Закусочная — это хорошо. Просто дай мне знать, когда ты будешь свободен. Я
свяжусь с тобой позже, Алекс.
— Пока.
Разъединив звонок и положив телефон на стол, я соединяю пальцы на груди и жду
вопросов, которые, я в этом не сомневаюсь, обязательно последуют.
— Кто это был?
Бинго. Я знал, что это не займет много времени. Она никогда не была тем, кто не
сует свой нос в чужие дела. Я пожал плечами.
— И это касается тебя, потому что…?
— Я просто спросила.
— Это не твое дело.
Либби закатывает глаза.
— Здорово. Прекрасно. Я больше ничего не спрошу.
— Она подруга, — бросаю я в пространство. Что было абсолютной правдой. Холли
только друг для меня, ничего больше. Она подруга моей сестры. Не моя. У нас нет каких-
либо личных отношений. И, вероятно, никогда не будет.
Я знаю об опасности сближения с женщинами. Однажды я серьезно обжегся и не
хочу, чтобы такое опять повторилось. Они полезны только в одном, и только это я вижу.
Продолжай говорить себе это. Мой ум, и правда, испорчен. Я это знаю, но никогда
свободно не приму.
Я старался довериться любой женщине после Либби. Все было построено на
отчуждении, которое осталось с того рокового дня. Дня, который питает меня и дает мне
силу осуществлять мой план. Я здесь по этой причине, и мне нужно соблюдать свои
правила игры.
Сосредоточьтесь на задаче и не ослабляйте защиту. Сохраняйте свою личность
скрытой.
Подсознание скрежетало в моей голове. Это более чем обосновано. Я знаю, что
лучше держаться от мира подальше. Закрыться и изображать невежество — это лучший
путь для движения вперед. Игнорируйте достижения, взгляды и хищное праздношатание, потому что оно того не стоит.
— Она заставила тебя улыбаться, — фыркает Либби тоном, сочащимся ревностью.
— И? — Я поднимаю голову в ее сторону и кидаю ей осуждающий взгляд. — Что
за игра в двадцать вопросов?