очереди для встречи со мной. А мне не улыбается перспектива угощать их всех.
— Не делай больше ничего, не согласовав это предварительно со мной, Келли.
Ее застал врасплох мой тон; я вижу это по выражению ее лица. Мне следовало бы
извиниться, но я сегодня не в настроении. Чувствую, сегодня любой может взбесить меня.
— А-Алекс?
— М-м-м-м?
— Все в порядке?
— Чертовски прекрасно, — бурчу я, повернувшись к столу и упав в кресло. —
Теперь можешь идти, — разрешаю я, открыв ноутбук. Я прилипаю глазами к экрану, поэтому не замечаю движения Келли — только слышу.
Цок.
Цок.
Она, конечно, работает в тех Лабутенах, которые я купил ей на Рождество. Я
ухмыльнулся дерзости своей помощницы. Келли одна из немногих, кто может задеть меня
за живое, не переступая за грань дозволенного. Она знает меня очень хорошо.
Мы работаем вместе последние шесть лет, а значит, она видела меня на высоте и в
самом низу. Она была ассистентом моего прошлого босса, старого извращенца, перед тем, как я получил ссуду от банка на собственный бизнес. Естественно, в тот же день, когда я
подал заявление, я пошел к Келли и попросил ее сделать то же самое.
Мы обсуждали это рискованное дело. Она не знала толком, как делается бизнес, а я
не знал, чем заплачу работникам, прежде чем дело пойдет. Однако мы заставили это
заработать.
Потом мой лучший друг, Шон, присоединился к нам несколько месяцев спустя, и с
тех пор мы не оглядывались назад. Компания росла из года в год и становилась все
сильнее.
Была ли это удача? Или мы выбрали верное время?
Конечно, нет.
Каждая инвестиция была просчитана и тщательно спланирована. У нас не было
возможности ошибиться, потому что не было активов, которые бы вытащили нас из ямы.
Все это вышло из животного инстинкта и осторожных исследований, но окупилось.
Поэтому я сижу на золотой жиле. Я очень упорно работал ради этого. И поэтому я ни
перед кем не отчитываюсь.
Деньги дали мне безграничную власть, какую я не мог и представить. Если я
представляю, каким жалким был в двадцать три по сравнению с моей нынешней жизнью
— это просто безумие. Но идиотом в этой игре явно выйду не я.
— Что такое, Келли? — спрашиваю я, нажимая кнопку на всплывающей панели
интеркома, как только проглотил свой кофе. — У меня перспективный звонок на
конференц-линии с Шанхаем приблизительно через десять минут.
Она откашливается, звук повторился в спикере.
— Бенедикт снова на проводе. Он говорит, у него срочное дело, и он должен с Вами
поговорить.
Я сжимаю кулак и пытаюсь подавить порыв бешенства. Это не настолько срочно.
— Хорошо.
— Перевожу его на Вас, — говорит Келли, и мой телефон зазвонил.
— У тебя пять минут, — ворчу я, перехватывая собеседника. — Звонит Шанхай, и я
не могу этого пропустить.
— Наконец-то, Алекс, — бубнит Бенедикт. — Где тебя носило?
— На встрече.
— Логично. — Он прочищает горло. — Ты… наверное, слышал про предложение
Оукли?
Я не могу не усмехнуться. Серьезно, он пытался дозвониться до меня все утро, чтобы сказать мне о том, с чем я и так пытаюсь разобраться? Мой поверенный, должно
быть, думает, что я идиот.
— Конечно, я слышал об этом, — обрываю я его, — думаешь, я жил в пещере?
Этого не должно было произойти. Мы должны были подготовиться и играть по своим
правилам. Но не сделали этого, и ты в том числе.
— О чем ты говоришь?
— Ты же контактное лицо, ради бога. Почему вы не перехватили инициативу у
этого ублюдка? Он уже пытался внедриться в мой бизнес. Каждая компания, к которой мы
проявляем интерес, развилась благодаря Оукли. Они не валяются прямо у меня под носом
— Это случайность, — говорит Бенедикт, переходя на свой бирмингемский акцент, который с каждой секундой все усиливается.
Меня это забавляет.
Я жил в Бирмингеме в течение почти пятнадцати лет, с момента переезда в колледж
после того, как окончил школу в шестнадцать, но не перенял этот позорный протяжный
звук.
Я родился и вырос в Ковентри. Расти в захудалой части города, в муниципальном
доме, означало стать неудачником по жизни с самого начала.
Но я это изменил.
Я видел, как живут люди вокруг меня. Они не работали и просиживали дома весь
день. Это была не та жизнь, которую я хотел для своей семьи, я знал, что должен ее
обеспечить.
Моей маме и маленькой сестренке нужно было, чтобы я стал мужчиной и заботился