Я сразу ощущаю тревогу и направляю автомобиль так, чтобы припарковаться.
Либби поворачивает голову к панели, когда я спрашиваю:
— Элис, что случилось?
Ее дыхание прерывистое, рыдания надломленное. Она изо всех сил пытается
выдавить слова, а я беспокоюсь все больше и больше.
— Глубоко вдохни и объясни мне, что происходит.
Она старается успокоиться. Я не могу понять, что она пытается сказать. Я слышу
голос на заднем плане, поэтому попрошу передать трубку другому человеку, который
тоже приветствует меня рыданиями.
Это была моя мать.
— А-Алекс?
Я бормочу в подтверждение и слушаю, как она срывается в новую истерику:
— Т-твоя б-бабушка… ей н-не хорошо…
Больше я ничего не могу разобрать, но было и не нужно. Сердце трепещет в груди, и я знаю, что должен к ним приехать.
— Мам, я уже еду, — говорю я ей, решив не уточнять, и выезжаю на дорогу. Дом
престарелых находится в Ковентри, поэтому я решаю, что через автостраду будет
быстрее.
Пока я еду, больше ни на чем не могу сосредоточиться. Мысли были с семьей, и о
том, с чем предстоит столкнуться.
Я веду автомобиль все более опрометчиво. Я слышу рев гудков, люди мигают мне, пока я виляю между машинами, но меня это не заботит.
— Алекс, — Либби кладет руку мне на плечо, пока я ускоряюсь вдоль
автомагистрали Астона, — пожалуйста, вспомни, что я тоже в машине, — тихо говорит
она, мягко поглаживая материал пиджака.
Я хочу ей сопротивляться, но слишком слаб. Кроме того, я не отрываю глаз от
дороги, и мой рот закрыт. Она оказалась на этой дороге, потому что у меня не было
времени ее высадить. Я просто надеюсь, что моя семья поймет, когда увидит ее.
— Маргарет больна? — тихо шепчет Либби, переложив руку на колени.
Я жаждаю ответить возражением, но это только ухудшит ситуацию.
— Она болеет уже некоторое время, — мямлю я, выезжая на полосу обгона на
автостраде, не обращая внимания ни на какие пятьдесят миль в час ограничения скорости, высвечивающихся на дорожных знаках.
Моя семья всегда будет моим высшим приоритетом.
***
Между мной или Либби стоит тишина, когда я подъезжаю к дому престарелых.
Никто из нас ничего не сказал с тех пор, как я рассказал ей про болезнь бабушки.
Вероятно, она чувствует себя виноватой, но мне хочется ей сказать, что это не имеет
значения. Ей больше не стоит об этом переживать.
В конце концов, она со мной развелась.
Открыв дверь машины, и выйдя наружу, я слышу, как Либби делает то же, но не я
не смотрю на нее. Вместо этого мои глаза находят припаркованную несколькими местами
дальше машину мамы, и я немедленно направляюсь ко входу. Я не задерживаюсь узнать, хочет Либби входить или нет. Я оставляю ее принимать решение самостоятельно.
Положив руку на дверную ручку, я слышу по звуку шагов, что она следует за мной.
Ее присутствие заставляет меня почувствовать себя комфортно, но я никогда ей этого не
скажу.
После того, как мы отмечаемся в приемной, мы поспешно проходим извилистые
коридоры, пока я не слышу знакомые душераздирающие рыдания, отражающиеся от стен.
Я почти уверен, что, повернув за последний угол, увижу Элис, сидящую на полу, напротив комнаты моей бабушки. Ее ноги согнуты, лицо покоится на коленях.
— Милая? — Я наклоняюсь и пропускаю пальцы через ее волосы. Она поднимает
опухшие, зареванные глаза на меня, и я чувствую, как глубоко впивается в мою грудь
острый клинок. — Тебе нужно рассказать мне, что произошло. О-она умерла? — мой
голос ломается в конце предложения, и я хватаю Элис за коленки. — О-она умерла? — я
снова ее спрашиваю, кончики пальцев впиваются ей в кожу.
Элис покачала головой, что подарило мне мгновенное облегчение.
— У-удар, — задыхается она, роняя слезы к ногам.
Клинок входит глубже и принимается кромсать внутренности. Бабушка уже
пережила один удар. В прошлый раз нам сказали, что следующий может быть фатальным.
Доктор сказал, что это произошло по нарастающей, и что возможна сосудистая деменция
или же новый сердечный приступ, если такое случится снова.
Я делаю глубокий успокаивающий вздох и встаю. Либби переступает с ноги на ногу
на расстоянии нескольких метров, очевидно, не уверенная в том, как ей подойти ко мне
или Элис.
Но затем она подходит и берет мою руку. Ее пальцы мягко переплетаются с моими, что демонстрирорует, будто мы вместе, это застает меня врасплох. Она не смотрит на
меня, но и не должна была. Жеста было достаточно. Это объединение. И я был благодарен