Ты никогда не говорила ему? — тихо спрашивает он.
Либби закрывает глаза, тихие слезы катятся по ее щекам.
— Я не говорила ему.
— Не говорила мне что? — твердо спрашиваю я, подав, наконец, голос. — Что
происходит? — я разыграю идеально, не подкопаться. Они ни о чем не догадались.
— Ничего, — бормочет Либби.
— В каком месте это ничего, — перехватывает Дейл, приложив руку ко лбу. —
Поверить не могу, что ты никогда ему об этом не говорила. Черт возьми, Либби. О чем ты
думала?
— Я не знаю, — признается она с глубоким вздохом.
— Эм… кто-нибудь скажет мне, о чем речь? — снова спрашиваю я, ступив ближе к
ее кровати. — О чем мне следует знать?
— Дейл… — начинает Либби, но не заканчивает.
— Я никуда не уйду.
— Пожалуйста.
Он затихает на несколько секунд, ссутулится и кивает.
— Ладно, я буду за дверью.
— Что ты должна мне рассказать? — снова повторяю я, стоя в шаге от ее кровати.
Мое сердце заходится, холод скользит по спине, до жути напугав меня предстоящим
событием.
Давай, Либби. Откройся мне.
Я киваю, сподвигнув ее сделать верный шаг, и затаиваю в ожидании дыхание, пока
она потирает лицо и ищет в себе мужество начать разговор.
— Алекс, — шепчет она, пытаясь поймать мой взгляд, — я, вероятно, должна была
тебе рассказать. У меня случился выкидыш, пока мы были женаты.
Я закрываю глаза и откидываю голову назад, потому что этот удар оказывается
крайне болезненным. Ее слова ранили меня гораздо сильнее, чем данные, которые я
прочел; они просто разбивают меня на куски.
— Мне так жаль, — стонет она.
Ее извинения бесполезны, они просто пролетают мимо.
Я оцепенел. Я должен быть благодарным за то, что она, наконец, нашла в себе
мужество признаться, но нет. Ее заставили так поступить обстоятельства, в которые она
угодила. Это не было ее желанием.
— Пожалуйста, скажи что-нибудь, — ее тоненький голосок умудряется разрубить
меня надвое.
— И что ты хочешь от меня услышать? — Я пожимаю плечами, изо всех сил
стараясь, чтобы на моем лице не отразились эмоции.
Я храню все внутри себя, потому что не хочу позволить ей увидеть мою
уязвимость. Не хочу, чтобы она знала, как меня подкосила.
Мое сердце почти останавливается, пока я на нее смотрю. И это теперь, когда я
знаю, что мы были так близки к концу наших отношений. Они должны было завершиться.
Ее тайна стала последней каплей в самом трудном и дерьмовом периоде моей жизни.
Это — чертова адова боль, но я осознаю, что мы не принесем друг другу ничего
хорошего, в общем-то. Если я хочу сберечь себя, тогда должен покинуть эту женщину, и
не важно, насколько это противоречит моему сердцу.
Мы подошли к точке невозврата. Теперь я знаю, что мы имеем дело с
непоправимыми вещами. Нет ни единого пути, по которому мы можем вернуться из
нашей лжи и обмана. Мы должны прекратить все, что было между нами, для нашей же
пользы. Мы оба должны были двигаться дальше. У нас не было никакого права на второй
шанс. Что сделано, то сделано.
— Я хочу, чтобы ты мне хоть что-нибудь сказал, — умоляет Либби. — Пожалуйста, Алекс, скажи что-нибудь! Не игнорируй меня, как ты делал семь лет назад!
— Ты поэтому ушла? Ты думала, я тебя отталкиваю? — я не узнаю собственного
голоса и тут же жалею, что показываю ей, как я слаб.
— Да. Так и было, Алекс. — Кивает она. — Ты даже не знал, что я была беременна, и о выкидыше тоже.
— Ты не говорила мне, — задыхаюсь я.
— Я в курсе, что не говорила, но разве у меня был шанс сказать? Тебя никогда не
было рядом. У нас был секс пару раз в неделю, когда ты, наконец, приходил домой с
работы, и ты сразу же засыпал после, а потом все по кругу. Я чувствовала себя в ловушке
мыльного пузыря без выхода. Твоя жизнь всегда была в работе, не во мне.
Сердце колотится в моей груди, и я ощущаю сухой неудобный ком в горле. Я и
понятия не имел, что Либби чувствовала себя так хреново, пока мы были женаты. И, если
честно, я ощущаю себя совершенно дерьмово, слыша подобное теперь и зная, что
бессилен что-либо изменить.
— Но ты никогда ничего мне не говорила. Ты бросила меня. И сейчас ты
подкидываешь мне идиотскую причину для оправдания. Дело же никогда не было в
деньгах, верно?
Она медленно качает головой.
— Дело было не в деньгах, Алекс. Я просто хотела тебя. Это всегда был только ты.
И потом, когда я почувствовала, что беременна, мне показалось, что не все потеряно.
Ее рыдания становятся глубокими и отрывистыми, и я вижу, как она смещает свои