— Алекс, ты первый, — предлагает она.
— Ладно, — начинаю я и не сдерживаюсь. — Элис сама себя впустила в мою
квартиру и что-то сказала Либби, которая после этого собрала вещи и ушла. У нее не было
права так поступать, и я на самом деле охренительно зол из-за этого. Она вообще не знает
наших обстоятельств.
Мне еще есть, что сказать, но мне не выпадает такой шанс, потому что Элис
напирает в полную силу.
— Она не просто так твоя бывшая жена, Алекс. Я не знаю, что этот вздор с
«"дьявольским планом» сделал с тобой, но внезапно ты поклоняешься земле, по которой
она ходит. Ты спишь с ней?
— Мы не спим вместе. И даже если бы стали, это не твоего ума дела.
— Ладно. — вздыхает мама, и я могу сказать, что она не имеет чертового понятия, с
чего начать.
Что, думаю, не помогает оставаться до конца честным о причинах того, почему, в
первую очередь, Либби осталась со мной.
— Смотрите, — начинаю я, стиснув зубы, — Прошлой ночью Либби осталась со
мной, потому что попала в передрягу, и я возил ее в больницу.
У них обеих открываются рты и образуют маленькое «о».
— Ее ограбили, если вам интересно. И в итоге она соскользнула вниз по скользким
ступенькам. — Я поворачиваюсь к Элис и убеждаюсь, что ее глаза широко распахнуты. —
Ты бы заметила, если бы посмотрела на ее руки вместо того, чтобы разглагольствовать о
причинах ее нахождения там.
Она качает головой.
— Я не заметила.
— Это так, — бубню я.
— А где ты был? — спрашивает мама. — Как ты узнал, что ее ограбили?
Это не должно иметь значения, но я знаю, почему она спрашивает. Она хочет знать, виделись ли мы в последнее время, но я не могу рассказать ей, что ошивался в машине
возле ресторана, в котором она ела.
В голову прокрадывается слово «сталкер».
— Мы встречались за ужином и, когда я добрался туда, это случилось. К счастью, ее брат тоже там был и погнался за подонком. Но Либби съехала и пролетела несколько
ступенек и достаточно сильно пострадала.
— Она в порядке?
Конечно, моя мать сострадательна. Что до Элис, то эта не купилась на историю.
— Я думала, ты с ней не разговариваешь после всей этой истории с Холли? Что
случилось с судебным запретом, который она подала против тебя?
По крайней мере, она задает правильный вопрос. На самом деле, я ничего больше
не слышал о том, что там с ним происходит. Делаю себе мысленную заметку поговорить с
Бенедиктом, когда выберусь отсюда. Хотелось бы думать, что что-то с этим происходит.
— Он все еще на рассмотрении, — отвечаю я.
— Тогда почему ты помог ей? — бубнит Элис, хмурясь. — Она не заслуживает
твоей помощи.
Теперь это выглядело глупо. Не уверен, к чему она ведет, но уже сбилась с пути.
Мне нужно сказать им о ребенке. Это единственная спасительная благодать во всем этом.
— Она была ранена, Элис, — выпаливаю я в ответ. — Какого поступка ты от меня
ожидала?
Она пожимает плечами.
— Тебе просто стоило оставить ее там.
Это последний комментарий, который я готов сидеть выслушивать. С меня
достаточно, и она зашла слишком далеко. Мой гнев бурлит, и я вскакиваю в волнении, отбрасывая пуфик в сторону и отскакивая от нее.
— Ты отвратительна. Прямо сейчас я пойду за этой женщиной на край Земли. И
знаешь почему? — Мои руки сжимаются в кулаки, начинающиеся трястись. — Потому
что она носит моего чертового ребенка!
Они обе ахают, но я не жду, чтобы обсудить это. Вместо этого я распахиваю
входную дверь и захлопываю ее за собой. Разблокировав машину, я сажусь на
водительское сидение, когда мама бежит через центральный газон.
— Алекс! — кричит она.
Я поднимаю руку и, качая головой, перевожу машину на задний ход, и выезжаю с
подъездной дорожки, нуждаясь как можно скорее убраться отсюда. Я киплю от злости за
то, что только что произошло.
Когда еду по улице, касаюсь пальца краном на панели и набираю номер Либби.
Меня отправляют на голосовую почту.
Она проигнорировала оба мои звонка, и у меня начинается паранойя. Учитывая
историю ее предыдущего выкидыша, я не хочу подвергать ее большему стрессу, чем
необходимо, и я беспокоюсь, что этот удар со стороны обеих наших семей только усилит
ее стресс.
Ее брат не любит меня.
Моя семья не любит Либби.
Мы в значительной степени облажались с любым вариантом, к которому пришли.
Никто не будет рад этому ребенку, но мне, честно говоря, насрать. Это не их ребенок. В
конце концов, он наш.
— Они придут в себя. — Вздыхаю я, ставя ногу на пол и сливаясь с автострадой по