глядя на меня широко раскрытыми глазами.
Она ахает.
— Думаю, у меня только что отошли воды.
Эпилог
Три года спустя...
В миллионный раз за сегодняшний день я хлопаю себя по груди, нащупывая
коробочку, спрятанную внутри моего шёлкового пиджака.
Они все ещё там... Дыши.
— Прости, Мартин, можешь повторить, что ты сказал? Сигнал прерывался, — вру
я, шагая взад и вперед перед большим эркером. Мои глаза прикованы к полу со сложным
дизайном и узору на красном с золотым ковре. Я не смотрю на бесконечные холмистые
травы и вечернее великолепное солнце, которое, как я знаю, находится всего в нескольких
шагах.
Бизнес всегда должен быть на первом месте.
Так я отношусь к работе. Я трудоголик. Всегда был и всегда буду.
— Говорю тебе, Алекс, эти парни жаждут приступить к работе. Если мы правильно
поработаем над контрактом, то в следующие шесть месяцев я представляю все основные
универмаги, продающие бренд Элизабет.
Я киваю.
— Спасибо, Мартин. Если перешлёшь контракт, который они отправили, я попрошу
адвоката взглянуть, и отправлю его обратно тебе.
— Звучит здорово. Пришлю письмо в течение пары минут. И Алекс...
— Да? — бормочу я, слыша скрип открывающейся позади меня двери и хихиканье, наполняющее воздух.
— Всего наилучшего сегодня.
Чувствую искренность в его голосе и киваю, несмотря на то, что он не может
видеть меня.
— Спасибо, Мартин. Я ценю это. И мне жаль, что ты не можешь присутствовать
сегодня здесь, так как занимаешься моими делами.
— Алекс, мы месяцами пытались привлечь корейцев к линии Элизабет, и теперь, когда они заинтересованы, я не хочу упустить эту возможность. Буду держать тебя в
курсе.
— Хорошо. Спасибо, — говорю я, закачивая разговор.
Даже учитывая то недолгое время, что я знаю своего нового операционного
менеджера, которого пригласили поддержать Дэниела из-за продолжающегося
расширения, могу с уверенностью сказать, что ему удалось порадовать меня.
С Мартином, работающим в SB, и Шоном, продолжающим возглавлять A L
Investments, наш бизнес процветает. Эти двое творят чудеса, пока я работаю над своим
последним проектом, пытаясь объединить компании, чтобы мы с Либби могли разделить
контроль между ними двумя. Таким образом, объединяя силы.
— Только ты мог ответить на звонок по работе за пятнадцать минут до того, как
женишься, — усмехается Элис, ставя на пол моего мальчика.
— Ого! — восклицаю я, убирая телефон в карман и наклоняясь. — Только
посмотри на себя в этом модном костюме. Да ты маленький сердцеед. — Он бежит ко
мне, и я подхватываю его на руки. — Рад увидеть, как мама и папа женятся, Оливер?
Я внимательно смотрю на него, мое лицо смягчается, когда он увлеченно
перебирает лепестки на моей бутоньерке. Трудно поверить, что ему уже три. Кажется, только вчера у Либби отошли воды во время бейби шауэра, а несколько часов спустя я
держал в руках его крошечное тельце. Время летит, и я оглянуться не успею, как он станет
подростком.
Так же, как было бы и с другим нашим ребёнком.
Я расслабляюсь и сдерживаю рычание. Чувствую боль в задней части горла.
Ребенку, которого мы потеряли, теперь было бы больше десяти. Но его нет здесь, потому
что я, в конечном итоге, подвел свою жену.
Она не доверяла мне, поэтому не рассказывала о беременности. Я узнал об этом до
рождения Оливера. Либби сказала, что дело было не в деньгах, она просто хотела, чтобы я
был рядом. Но меня никогда не было.
Оглядываясь назад, я согласен с выводом Либби. Тогда я был эгоцентричен и не
видел, что происходит прямо у меня под носом. Мы отдалялись друг от друга, наши
доверие и связь медленно утекали сквозь пальцы, и я все чаще стал предпочитать работу
ей.
Я просто хотел, чтобы у нас было беззаботное будущее, но не получилось. Никто из
нас никогда не говорил о том, что происходило в то время. Однако можно с уверенностью
сказать, что мы оба сделали поспешные выводы, обвинив друг друга в крахе нашего
брака, когда должны были просто поговорить.
— Я буду есть торт позже? — спрашивает Оливер, прерывая мои грустные
воспоминания, и смотрит на меня с широкой улыбкой, способной растопить сердца даже
самых жестоких и суровых людей.
— Конечно же, ты думаешь только о торте, ты, маленький любитель сладкого. — Я
щекочу его животик, и он громко смеется, размахивая руками и ногами. — Торт будет