— Вот почему следует избегать матов в спортзале. — Смеюсь я, сев и поместив на стол ноутбук.
Шон идет следом и присаживается напротив меня. Он до сих пор печатает в телефоне, но поднимает глаза и фыркает.
— Мило. Пытаешься избежать вопроса. Значит, мамочка пригласила тебя на смотрины будущей жены?
Мои глаза закрываются сами собой.
— Конечно, она это сделала.
— И кто был на этот раз?
— Дочь Сьюзен.
Шон усмехается:
— Когда эта женщина угомонится, ради бога?
— Эта была последней. Она не была какой-то особенной. Вообще-то, она была занудной, — отвечаю я, подняв крышку ноутбука. — Уверен, мама найдет еще кого-нибудь среди огромного количества дочерей, чтобы я мог от них отказаться.
— Зуб даю, твоя мама не успокоится.
Он прав, черт возьми. Моя мать похожа на собаку и кость, когда дело касается сватовства. Она не может сидеть спокойно, пока все, кроме нее самой, не будут в счастливых отношениях.
Это утомительно.
Раздражающе.
Я начинаю нервничать из-за этого.
— Мы просто скопируем письмо от Бенедикта, — голос Шона выдергивает меня из раздумий, напомнив, почему я сижу за своим столом в пятницу ночью. — Он получил его, — веселится Шон, хлопнув рукой по моему столу и встав на ноги. — Это чертовски фантастично, Алекс!
Я перемещаю курсор на письмо, медленная усмешка ползет по моим губам, поскольку я перевариваю слова Бенедикта.
— Ты кажешься счастливым? — лучится Шон.
Он прав. Я на взводе. Сделка может стоить мне большего, но в конце мы закрыли ее, прежде чем всякие ублюдки успели запустить туда лапы.
Я надеваю гарнитуру и набираю Бенедикта. Встав из-за стола, отхожу к окну и глубоко вдыхаю.
Он сделал это.
Подонок выкрутился в нужный момент.
— Алекс? — отвечает Бенедикт после пары гудков.
— Окей, могу сказать, что я впечатлен. На сей раз ты всё провернул. Отличная работа. — Я скрещиваю руки на груди и поворачиваюсь лицом к Шону. — Мы оба в офисе, тащись сюда, и мы вскроем бутыль шампанского.
— Звучит неплохо. Дайте мне двадцать минут, — быстро хватается он за мое предложение, потому что знает, что такой шанс выпадает нечасто. Я не из тех, кто рассыпается в похвале, но, думаю, Бенедикт заслужил что-нибудь за завершение этой сделки.
Вытащив наушники из ушей, я кидаю их на стол и потираю руки.
— Итак, когда, ты считаешь, мы можем приступить?
— Если ее подпись стоит на контракте, ты можешь идти, когда, черт возьми, сам захочешь. Она согласилась на наш полный контроль за развитием. Я бы сказал, что следует приступить на следующей неделе, так что можешь начинать подготавливать базу, — отвечает Шон, его внимание приковано к телефону.
Понедельник?
Быстрее, чем я думал.
— Ты нервничаешь из-за того, что снова ее увидишь? — Шон поднимает на меня глаза и внимательно изучает. — Ты, кажется, внезапно занервничал.
Задняя часть моей шеи кажется липкой, и я осознаю, что постукиваю ногой, но немедленно выключаю эмоции, которые испытываю. Я не показываю признаков слабости. Никогда. Я должен оставаться скалой, несмотря на тошноту, бурлящую в животе.
Либби.
Дьявол.
Либби.
Дерьмо.
Либби.
Черт.
Я собираюсь встретиться с бывшей женой спустя семь лет. У меня имеется миллион вопросов, которые изводят мой ум. Как она выглядит? Она всё та же? Как она отреагирует, когда увидит меня?
Такое чувство, будто мир собирается надрать мне зад, но я держусь за то, что у меня есть над ним власть. Либби всё еще этого не знает, но она подписала себе смертный приговор этой сделкой.
И я доволен как черт.
Понедельник будет днем, когда план начнет свое осуществление, и Либби узнает, кто это — новый Алекс Льюис, и я буду наслаждаться каждой чертовой минутой. Уверен, она будет проклинать себя, когда увидит меня, и еще больше, — когда поймет, что я ей готовлю.
Глава 4
Болтовня Бенедикта распространяется далеко за пределы автомобиля, и я делаю всё, что в моих силах, чтобы игнорировать его. Мне нужно было послушать Келли и взять водителя. По крайней мере, сейчас я готовился бы к встрече, а не вынужден был бы слушать скучную бессмыслицу своего поверенного.
— Как далеко до офисов? — я перебиваю Бенедикта, когда чувствую, как голова падает на кожаный подголовник. Он наскучил буквально до чертовых слез.
— Почти приехали, — объясняет он. — Так или иначе...
Бла. Бла. Бла.