— Свалишь ты или нет? — бросает мне Дейл, когда видит, что я все еще стою у двери. — Ты не нужен ей здесь, самое время это понять.
Я сжимаю челюсти.
— Дейл, перестань, пожалуйста, — просит Либби. — Он вызвал мне скорую. Если бы Алекса там не было…
— Я чертовски устал от этого. — Дейл убирает руку и теперь искрит между нами. — И что теперь, раз он богат, ты хочешь вернуть его? Я знал, что ты мелочна, но должна же у тебя быть хоть доля порядочности, Либби? — сплевывает он. — Как насчет тех ночей, когда он не появлялся дома? И всех выходных, когда он был черт знает где? Или тех звонков и сообщений, на которые он не трудился отвечать? Вспомни, каким он был. Ты его ненавидела.
По щекам Либби текут слезы, она ревет навзрыд.
— Я ничего не отрицаю. Но посмотри на меня теперь, Дейл. — Она склоняет к нему голову, широко раскрыв глаза. — Посмотри на меня, — убеждает она. — Я так никуда и не продвинулась после нашего развода и вряд ли когда-то смогу. Вероятно, мы с ним родственные души.
Мое лицо смягчается от ее признания, но эффект быстро сходит на нет.
— Но ты ненавидишь этого типа! — кричит Дейл, указывая на меня. — Ты ненавидишь его за все, что он с тобой сделал. Он где-то шлялся, пока ты….
Либби коротко взвизгивает и сжимает голову сбоку, очевидно, от боли.
— Не говори больше ничего!
А потом я понимаю, что тут происходит. Она все еще пытается скрыть все от меня. Она не в курсе, что я видел ее анамнез. Она не догадывается, что я узнал про выкидыш. Но я не собираюсь ничего говорить. Я хочу, чтобы Либби сама мне об этом рассказала. Этой тайне, которую она так давно поставила на якорь, пора выйти на поверхность.
— Он не знает? — Дейл отправляет Либби недоверчивый пристальный взгляд. — Ты никогда не говорила ему? — тихо спрашивает он.
Либби закрывает глаза, тихие слезы катятся по ее щекам.
— Я не говорила ему.
— Не говорила мне что? — твердо спрашиваю я, подав, наконец, голос. — Что происходит? — я разыграю идеально, не подкопаться. Они ни о чем не догадались.
— Ничего, — бормочет Либби.
— В каком месте это ничего, — перехватывает Дейл, приложив руку ко лбу. — Поверить не могу, что ты никогда ему об этом не говорила. Черт возьми, Либби. О чем ты думала?
— Я не знаю, — признается она с глубоким вздохом.
— Эм… кто-нибудь скажет мне, о чем речь? — снова спрашиваю я, ступив ближе к ее кровати. — О чем мне следует знать?
— Дейл… — начинает Либби, но не заканчивает.
— Я никуда не уйду.
— Пожалуйста.
Он затихает на несколько секунд, ссутулится и кивает.
— Ладно, я буду за дверью.
— Что ты должна мне рассказать? — снова повторяю я, стоя в шаге от ее кровати. Мое сердце заходится, холод скользит по спине, до жути напугав меня предстоящим событием.
Давай, Либби. Откройся мне.
Я киваю, сподвигнув ее сделать верный шаг, и затаиваю в ожидании дыхание, пока она потирает лицо и ищет в себе мужество начать разговор.
— Алекс, — шепчет она, пытаясь поймать мой взгляд, — я, вероятно, должна была тебе рассказать. У меня случился выкидыш, пока мы были женаты.
Я закрываю глаза и откидываю голову назад, потому что этот удар оказывается крайне болезненным. Ее слова ранили меня гораздо сильнее, чем данные, которые я прочел; они просто разбивают меня на куски.
— Мне так жаль, — стонет она.
Ее извинения бесполезны, они просто пролетают мимо.
Я оцепенел. Я должен быть благодарным за то, что она, наконец, нашла в себе мужество признаться, но нет. Ее заставили так поступить обстоятельства, в которые она угодила. Это не было ее желанием.
— Пожалуйста, скажи что-нибудь, — ее тоненький голосок умудряется разрубить меня надвое.
— И что ты хочешь от меня услышать? — Я пожимаю плечами, изо всех сил стараясь, чтобы на моем лице не отразились эмоции.
Я храню все внутри себя, потому что не хочу позволить ей увидеть мою уязвимость. Не хочу, чтобы она знала, как меня подкосила.
Мое сердце почти останавливается, пока я на нее смотрю. И это теперь, когда я знаю, что мы были так близки к концу наших отношений. Они должны было завершиться. Ее тайна стала последней каплей в самом трудном и дерьмовом периоде моей жизни.
Это — чертова адова боль, но я осознаю, что мы не принесем друг другу ничего хорошего, в общем-то. Если я хочу сберечь себя, тогда должен покинуть эту женщину, и не важно, насколько это противоречит моему сердцу.
Мы подошли к точке невозврата. Теперь я знаю, что мы имеем дело с непоправимыми вещами. Нет ни единого пути, по которому мы можем вернуться из нашей лжи и обмана. Мы должны прекратить все, что было между нами, для нашей же пользы. Мы оба должны были двигаться дальше. У нас не было никакого права на второй шанс. Что сделано, то сделано.