— Я хочу, чтобы ты мне хоть что-нибудь сказал, — умоляет Либби. — Пожалуйста, Алекс, скажи что-нибудь! Не игнорируй меня, как ты делал семь лет назад!
— Ты поэтому ушла? Ты думала, я тебя отталкиваю? — я не узнаю собственного голоса и тут же жалею, что показываю ей, как я слаб.
— Да. Так и было, Алекс. — Кивает она. — Ты даже не знал, что я была беременна, и о выкидыше тоже.
— Ты не говорила мне, — задыхаюсь я.
— Я в курсе, что не говорила, но разве у меня был шанс сказать? Тебя никогда не было рядом. У нас был секс пару раз в неделю, когда ты, наконец, приходил домой с работы, и ты сразу же засыпал после, а потом все по кругу. Я чувствовала себя в ловушке мыльного пузыря без выхода. Твоя жизнь всегда была в работе, не во мне.
Сердце колотится в моей груди, и я ощущаю сухой неудобный ком в горле. Я и понятия не имел, что Либби чувствовала себя так хреново, пока мы были женаты. И, если честно, я ощущаю себя совершенно дерьмово, слыша подобное теперь и зная, что бессилен что-либо изменить.
— Но ты никогда ничего мне не говорила. Ты бросила меня. И сейчас ты подкидываешь мне идиотскую причину для оправдания. Дело же никогда не было в деньгах, верно?
Она медленно качает головой.
— Дело было не в деньгах, Алекс. Я просто хотела тебя. Это всегда был только ты. И потом, когда я почувствовала, что беременна, мне показалось, что не все потеряно.
Ее рыдания становятся глубокими и отрывистыми, и я вижу, как она смещает свои руки на живот.
— Этот ребенок должен был примирить нас. Я надеялась и молилась, чтобы он спас наш брак. Но ничего не случилось.
Я ощущаю слезы на глазах от того, как Либби гладит свой живот.
— Потеря этого ребенка стала для меня последней чертой. Я знала, что больше не осталось способов продолжать нашу прежнюю жизнь.
— И поэтому ты просто ушла? — тихо спрашиваю я.
— У меня не оставалось выбора, Алекс. Мой разум был в смятении. Я не могла на тебя смотреть. Или говорить с тобой. Я просто хотела выйти из этого пузыря, в котором увязла.
— Когда это случилось?
Она смотрит на меня с озадаченным выражением лица.
— Ч-что?
Я киваю на ее руки, массирующие живот.
— Когда ты… эм, потеряла ребенка?
В момент, когда слова слетают с моих губ, Либби закрывается в себе. Она застывает, становится опустошенной. Мне кажется, я слишком надавил на нее.
— Либби?
Она смотрит на меня, но я вижу только полную безжизненность. Сверкающий аквамарин, который я всегда любил, стал унылым и серым.
— Либби?
Я подхожу к кровати и косаюсья ее живота. Тихие слезы продолжают скатываться по ее мокрым щекам, капая на подушку.
— Все в порядке, — мягко произношу я, — ты не должна мне говорить.
Она качает головой.
— Это произошло вскоре после той громкой ссоры, когда я ушла к своим родителям. Я только начала что-то осознавать, думать, как это было бы прекрасно. Но спустя буквально час я все это потеряла.
Я киваю с пониманием, когда она прерывается и прикусывает губу.
— Мама вызвала скорую, но я уже знала, что потеряла ребенка. И была права. Врач подтвердил это и сообщил мне что-то про хромосомы в период фертильности, а потом посоветовал идти домой и не волноваться.
— Ты должна была позвонить мне.
— Я была расстроена из-за тебя и мне просто хотелось быть одной. Ты всегда был слишком занят, и я постоянно задавалась вопросом, волную ли я тебя, — признается она.
— Я приехал бы к тебе немедленно, Либби. Я всегда ставил тебя на первое место. Даже если казалось иначе, ты всегда была моим высшим приоритетом. Все, что я делал на работе, было ради нас.
— Я не чувствовала этого от тебя, Алекс. Ты погрузился в работу и отверг меня, — отвечает Либби, явно не услышав, что я сказал.
Но это не важно. Она составила свое мнение, я свое. Мы оба смотрим неверно друг на друга, и нет никакого толку пытаться изменить наше мнение о нас.
— Позову Дейла, — предлагаю я, понимая, что дальнейший разговор не имеет смысла.
Либби едва слышно шепчет:
— Хорошо.
И отворачивается, глядя на монитор, подключенный к ее пальцу.
Кажется, тебя спровадили, да?
Я выхожу в коридор и вижу Дейла, прислонившегося к соседней стене. Он переводит на меня сосредоточенный взгляд. Видимо, предполагалось, что я буду до смерти напуган его видом, но это не так.