Но на этот раз я сам осторожничаю в наших с Либби отношениях, как и она сама. Сейчас на карту поставлено больше, и, как результат, мы можем причинить боль многим людям, не только себе, но и нашим семьям.
— Я... М-м-м... Пойду... — Элис кивает на группу хихикающих женщин и направляется к ним. Она кладёт руку Либби на плечо; и когда та поворачивается, они обе улыбаются и обнимают друг друга.
— Я горжусь тобой, — говорит мама, наблюдая за Элис и Либби.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, вы оба были достаточно сильны, чтобы понять, несмотря на проблемы в прошлом, любовь, которую вы разделяете, важнее. — Она тянется и берет меня за руку. — Все остальное можно со временем наладить. Пока есть любовь, у тебя есть шанс двигаться вперед.
— Мы оба согласны с этим, — говорю я, уставившись на Либби, которая ест кекс. В этот самый момент она поворачивается ко мне с глазурью на верхней губе и посылает милую улыбку, от которой у меня перехватывает дыхание.
С каждым днём она становится ещё красивее.
А затем я вижу, кто кто-то заходит в дверь позади неё, и моя иллюзия о счастливом дне разбивается вдребезги.
— Дай мне минутку, мам, — бормочу я, прикасаясь к ее плечу, прежде чем пойти через комнату. Либби замечает меня и ожидает, что я подойду к ней. Но нет. Я иду прямо к Дейлу.
— Алекс, — бормочет он мое имя, когда я подхожу. — Не знал, что ты будешь здесь, но я рад. Хотя я думал, бейби шауэр только для женщин? — Он самодовольно наклоняет голову в сторону, и я сопротивляюсь желанию врезать ему.
Потому что, несмотря на то, что он сказал мне, будто «Оукли Файненс» будет держаться подальше от наших клиентов, за последние пять недель он все же сумел переманить еще троих из нашего списка. Он просто ублюдок, которому нельзя доверять. Ну, по крайней мере, Либби тоже понимает это.
Смотрю на подарок в его руках.
— Спасибо за подарок. Я возьму его, и ты можешь уходить, — рычу я. — Мы бы не хотели задерживать тебя.
— На самом деле я здесь для того, чтобы заключить перемирие, — вздыхая, говорит он. — И хочу вручить подарок ей лично.
— Либби, — зову я через плечо, — твой брат здесь.
Я специально стою с ним около двери, чтобы он мог уйти без шума. Или я могу вышвырнуть его... выбор есть.
— Привет, — Либби с осторожностью приветствует брата и быстро улыбается ему. — Тебе не нужно было ничего нам приносить, — говорит она, указывая на подарок в его руке.
Дейл смотрит в мою сторону и встречает мой ожесточенный взгляд. Он прочищает горло и отвечает:
— Вообще-то мне нужно поговорить с Алексом. Но ты можешь взять это. — Он вручает Либби подарок и кивает на дверь. — Выйдешь со мной? — спрашивает он.
Либби смотрит то на меня, то на него.
— Мне стоит беспокоиться о том, что тут может случиться?
— Твой брат просто хочет поговорить. — Я ободряюще подмигиваю ей и направляюсь на улицу.
Стоя в коридоре со сложенными руками, я жду, когда Дейл начнет говорить. Он пару раз ходит взад-вперед, как будто не уверен, что сказать. Я собираюсь открыть рот, когда он, наконец, поворачивается ко мне, его взгляд полон боли.
— Я не могу притворяться, что рад этому, но ради сестры, смирюсь. Я видел, как она изменилась за последние несколько месяцев, и как она счастлива. — Я молчу, позволяя ему закончить. — Она уже давно не была такой. И я знаю, что должен поблагодарить за это тебя. Ребенок стал для нее отвлечением. После выкидыша я не знал, как она сможет справиться с новой беременностью, но ты помог ей. Я просто не могу видеть, как она снова проходит через это. Имею в виду, если ты сделаешь ей больно…
Поднимая руку, я прерываю его.
— Послушай, я не собираюсь причинять боль твоей сестре. Я люблю ее. Но необходимо разобраться с этой хренью между нами. Я понимаю, что у нас есть история, но не хочу, чтобы мой ребенок родился на этом поле битвы.
— Я понимаю.
— И хрень с переманиванием клиентов должна прекратиться. Твои действия влияют не только на мой бизнес, но и на мою семью. Этот бизнес мое средство к существованию, я охрененно много работал для этого. Поэтому, забирая моих клиентов, ты фактически воруешь еду с моего стола, — предупреждаю я его. — Ты должен остановиться, прежде чем у меня не останется выбора, и я пойду дальше.