— Ну спасибо, — а что еще сказать? Не воспринимать же его слова всерьез?
Максимиллиан
— То есть, вылечить это разом не получится? — хмуро уточнил я у лекаря, всматриваясь в медицинское заключение. Мое покоцанное приобретение лежало в медеске и не комментировало, что уже было плюсом. Слишком она разговорчивая для дикарки. С другой стороны, я с дикарями никогда не общался, так что ржа знает, что для них — норма.
— Да, травма застарелая, на фоне недостатка скверны чуть не развилось в патологию. Да и сама по себе изношенность ног и ступней ужасна, — покачал головой целитель. — Такое ощущение, что девушку пытали все эти годы, начиная с глубокого детства. Так что, сеансов двадцать, не меньше, а может, и больше. По одному сеансу в неделю. Встать без антигравного кресла она сумеет уже на втором, но напрягать ногу в любом случае не советуем.
— Мда… — задумчиво протянул я, сразу заглядывая в радужную сеть, чтоб узнать цену на антигравы. А это оказалось недешевое удовольствие. Да и выпускали их штучно, потому что сами обитатели призмы редко доводили себя до такого состояния.
— Мы можем дать кресло в аренду, — перебил мои размышления целитель. — Или, если вы все же решитесь купить новое, то после выздоровления вашего Оружия, просто продадите его нам.
— В аренду, — лаконично кивнул головой я. — Что ещё?
— Вот тут комплекс витаминов и пищевых добавок, — мне протянули листок, заполненный мелким шрифтом. — Это рекомендации на первые две недели, потом комплекс надо будет сменить. Также, нужно в срочном порядке восстанавливать нормальную работу пищевого тракта. Непонятно, чем кормили это Оружие, чтобы довести до подобного состояния, и кормили ли вообще. Потому нужно постепенно и плавно переводить ее на нужный рацион.
— Бульон? — в силу своих куцых познаний в уходе за больными переспросил я.
— Да, причём желательно из продуктов мира, в котором она жила. Мы пока не можем поставить ей весь комплекс печатей и прививок, она слишком ослаблена.
— Так, стоп… если комплекса у неё нет… — я почувствовал смутное беспокойство.
— Я бы посоветовал первое время пожить в ее мире, — подтвердил мои опасения целитель, — Пока она полностью не окрепнет. Так вам и легче будет перевести ее с привычного рациона на нужный, да и возможность подхватить какую-либо инфекцию будет сведена к минимуму.
— Может лучше просто не выпускать ее из дому? Еду, так уж и быть, возьмём привычную, — уточнил я.
— Вам виднее. Если сумеете оградить ее от нестерильной среды — такой вариант вполне возможен.
— Это всё? — практически с надеждой посмотрел я на целителя.
— Ступни ей сами будете обрабатывать? Не понимаю, как она вообще ходила… — неодобрительно покачал головой лекарь, — Если да, то давайте я покажу вам, как снимать и надевать фиксаторы. Там деформация костной и хрящевой ткани, причем опять же — застарелая.
Я вопросительно наклонил голову, что, и здесь все настолько ужасно?
Скальпель понял меня без слов и кивнул:
— Увы, это не ранение или дефект мягких тканей, которые можно убрать за один- два раза, лечение должно быть длительным, чтобы не перегружать и без того ослабленный организм.
Прародители, мне что, достался самый покалеченный дикаренок в призме?! За что мне такое невезение?! Сколько они там кубов на ее содержание выделили? Теперь это воспринимается, как издевательство. И понятно, почему недобитков повесили именно на сильных Мастеров. Тут каждому не то что воспитатель, нянька нужна! С большииим кошельком!
Не то, чтобы мне было жалко денег. Но я заработал их своей кровью, и такое бесцеремонное вмешательство в мои финансы по меньшей мере злило. Кое-кто просто решал свои проблемы за мой счёт.
С другой стороны… это похоже на вызов. Подсунули неликвид? Ладно. Я сделаю из этой хромоножки что-то стоящее, до конца выполнив свой долг. Хороший Мастер сам создаёт себе оружие, а задатки и способности — дело важное, но не решающее. И вообще — эта девочка УЖЕ огнестрел. Мелкий, малокалиберный, но вполне боевой. Без каких либо тренировок и эволюций. Да, огнестрельное оружие на призме и не в чести — мощность изначально маловата, и эволюционируют они медленнее, поэтому Мастера пытаются идти более легким путем и брать холодняк. С ним проще.
Но если взяться за программу тренировок огнестрела всерьёз, да еще хорошо в нее вложиться, есть шанс через несколько десятков лет получить такого монстра… что любая тяжелая секира позавидует. Надо написать Хроносу, кажется, именно он на рейде рассекал с ракетной установкой… а брал ведь сотню лет назад чуть ли не револьвером.
Успокоив себя подобными мыслями, я пошел вытаскивать свое недоразумение из медески.
Юля.
Чувство странного дискомфорта, перемешанное с не менее странным… ощущением блаженства было первым, что накрыло меня, когда полупрозрачный зеленый потолок стеклянного гроба плавно отъехал в сторону. Я увидела немного озабоченное кукольное лицо, еще раз про себя позавидовала таким ресницам и под эти размышления внезапно оказалась вынутой из “капсулы” и сидящей на кушетке. Что характерно — пижама моя сгинула в неизвестном направлении и сидела я голая. Впрочем, стыдливость — это первое, что атрофируется у балетных. Просто сил на нее не остается. А потом привыкаешь.
— Антигравитационное кресло пришлют ко мне на дом, — достаточно равнодушно начал рассказывать парень, которого, если честно, я не сразу заметила, — комплекс подкормок — тоже. У тебя есть вещи, которые ты хотела бы забрать из своего мира? — вдруг резко сменил тему он.
Я пожала плечами. В общежитии интерната остались какие-то вещи, телефон… я даже не взяла ничего из этого в больницу. Точнее, никого не попросила принести — в “скорой” после спектакля было не до того.
Наверное, я бы махнула рукой, если бы при попытке шевельнуться меня не накрыло следующей волной странных ощущений. И я, наконец, не поняла, что же это такое.
У меня не болело бедро. Совсем. Вообще. У меня… ничего не болело!
Наверное, со стороны я выглядела заторможенной дебилкой, но вся нереальность и вместе с тем реальность происходящего обрушились на меня только сейчас.
Где я?! Кто все эти люди, что происходит?! И что они со мной… и… и весь этот бред про то, что я оружие, а вот это… мастер? Так. Мне нужно время, чтобы осмыслить… да к черту!
— Почему вы… нет, не так. Я чувствую, что меня обезболили или вообще… — тут я сглотнула, опасаясь вслух произнести то, на что не смела даже надеяться. — Что со мной сделали?
— Убрали основные очаги воспаления, но лечение не закончено. Когда разберемся с основными делами, я дам тебе посмотреть медицинскую карточку. — Парень спокойно, но при этом несколько скептически оглядел меня с ног до головы и тяжело вздохнул. То ли не понравилось то, что увидел, то ли засомневался, что я умею читать.
Поневоле и я с интересом опустила глаза. Ну, о том, что я неграмотная, на мне нигде не написано. Значит, балетные стати не вдохновили. Собственно, да, идеальный балетный верх — это плоскость. У меня, правда, все же есть грудь, но в пределах формы, утягивать не приходилось.
— Пока тебе несут одежду, ты имеешь право спрашивать, — как-то странно завернул фразу Максимилиан.
— А одетые люди спрашивать уже не имеют права? — не сдержалась я тут же. Ну что поделать, никогда не умела прикусить язык вовремя, хотя в Академии тот еще змеюшник и приходилось себя контролировать.
— Можно. Но будет не до того, — на меня неодобрительно зыркнули. — Сегодня достаточно загруженный день. Надо оформить до конца документы на опеку, забрать твои вещи, перебрать их и при нужде — купить недостающие. Затем, — он нажал на тёмную полосу браслета на правой руке, и отщелкал ногтем какую то комбинацию, — изучить твой предыдущий рацион и перекинуть его диетологу, далее….
— Так, здесь сразу стоп, — я вскинула руку. — Я совершеннолетняя. Что значит документы на опеку?
— Ты недееспособная. Особенно по нашим меркам, — я снова удостоилась неодобрительного взгляда, за то, что перебила.
— С какой стати я недееспособная, и что значит “наши мерки”? — я понимала, что мое настырное желание прицепиться к каждому слову раздражает Максимилиана, но это, черт возьми, моя жизнь. И пока я не выясню все досконально — не отстану. Тем более, что непонятки вокруг множились, как тараканы на детдомовской кухне.