Сам же рейян Новак развал своего брака переживал гораздо труднее. И, видимо, именно поэтому упорствовал, когда я пыталась привнести что-то новое в нашу жизнь.
– Но сколько же можно! – довольно громко возмутилась я. – Я не ребенок, а взрослая. Не могу я так.
Откинувшись на подушку, я мысленно признала, что виной всему вовсе не обои, не очередной спор с отцом, не исчезнувшая много лет назад мать и не бессонница, а приближающийся день рождения. Все же тяжело смириться с тем, что всего через каких-то семь дней мне исполнится двадцать лет, а я…
Я и сама до конца не знала, что меня гнетет. То ли жизнь в нашем небольшом и весьма захолустном Броцлаве, то ли перспектива всю эту жизнь провести за прилавком в отцовской аптеке, то ли осознание, что мои ровесницы давно вошли в таинственный и привлекательный мир первой и последующих влюбленностей. Хотелось опустошить копилку, купить билет на поезд и рвануть в Га́руч. Или хотя бы в Лиен. Увидеть хоть что-то за пределами весьма скромного городка, улочки которого змеями изгибались по холмам, прорезанным рекой Бо́льша-Бя́ла.
Иногда, взяв отцовский велосипед, я пересекала левый рукав реки, взбиралась на Высоки Брег, откуда просматривалась половина города, и фантазировала о том, как пышущий жаром поезд увезет меня через Бялапо́ле, где издавна засевали поля пшеницей и рожью, к Клецку, а оттуда – дальше на северо-восток, в столицу. Как выйду на вокзале, вдыхая непривычные ароматы. Как прогуляюсь по таинственным улочкам чуть странного, необычного и соединившего в себе все черты королевства города. Как буду таращиться на высоченные многоквартирные дома, величественные и громоздкие здания всевозможных учреждений. Как загляну в десятки лавочек и увижу больше аптек, чем в нашем тихом захолустье.
Да даже в Лиене, если верить рассказам знакомых, интереснее, а ведь город тоже стоит на берегу Больша-Бялы. Но именно рядом с Лиеном эта река оправдывает свое название, разливаясь широко и так сверкая на солнце, что вода в ней кажется молочно-белой.
– Совсем скоро мне исполнится двадцать лет, – проговорила вслух, пытаясь попробовать эти слова на вкус. Ничего не вышло. В душе ничто не отозвалось. И в голове было до печального пусто.
Наверное, все же стоит уехать, увидеть что-то за пределами нашего городка. Тогда, возможно, я что-то пойму. Что-то мне откроется. Говорят, впечатления благотворно влияют на мыслительный процесс.
В детстве я думала над тем, чтобы перенять дело отца. Закончив занятия в частной гимназии для девушек, я бежала в аптеку, садилась на маленький стульчик в задней комнате и наблюдала за тем, как отец готовит лекарства по заказам. Или перебиралась в торговый зал и следила за ним с подоконника под большой витриной, устроившись там с какой-нибудь познавательной книгой.
Мне нравилось смотреть, слушать разговоры отца с посетителями, читать рецепты в его большой рукописной книге и разглядывать картинки в огромном иллюстрированном справочнике трав.
Но к пятнадцати годам что-то переменилось. Мне стало скучно сидеть тихой мышкой. И стали скучны лекарства, которые готовил отец. Их все я знала наизусть и при желании могла сама приготовить в белой каменной ступке нужный порошок от любой известной хвори. Даже проделала это однажды на спор с родителем, завязав глаза шарфом. Но мне было неинтересно до конца жизни продавать лекарства от диареи или бессонницы.
От отца я свое разочарование скрывала, с улыбкой подменяла его за прилавком, спокойно помогала посетителям, а наедине с собой кусала губы. Отец что-то чувствовал и не настаивал на моем участии в работе аптеки. А когда мне исполнилось семнадцать и я завершила обучение в гимназии, заговорил о моем будущем так, словно и не рассчитывал передать мне дело, но этот разговор заставил меня задуматься над тем, чего я хочу от жизни.
Привольное существование под крылом отца, никогда не загонявшего меня в рамки условностей, привело к тому, что я не рассматривала свое будущее лишь в одном направлении: замужество, дети, собственный дом. Мне хотелось чего-то большего, как-то проявить себя, хотя для нашего маленького городка такие мысли были верхом нарушения размеренного патриархального уклада. Поисками я занималась долго, но и сейчас не могла понять, чему хочу посвятить свою жизнь.