Я рассказал. Не совсем так, как все было на самом деле, но в принципе честно.
Сокрыв истинный возраст методистки, я поведал, что, действительно, имел с ней связь, но было это до Маши. А она все представила вон в каком свете!
– Ладно, попробую поговорить с ней, – пообещал мне Машин отец. – Но сейчас ты не лезь – без толку.
С Машей мы в итоге помирились. Удалось мне ее уболтать и внушить мысль, что никого кроме нее у меня нет и быть не может. В сущности, это и было правдой.
Ульяна Игоревна после этого случая как-то сразу постарела, что заметили все вокруг. Само собой, списывалось это на смерть ее мужа. И лишь я один знал, в чем причина ее увядания – я был для нее последней зацепкой за давно ушедшею молодость. Исчез, и годы тут же взяли свое.
Извинившись перед Машей, что не сообщил ей о своем месте нахождения, я наспех с ней распрощался и вновь приготовился слушать Марину. Но прежде, я все же решил допытаться у нее, зачем же она вступила в разговор со Скоком.
– Ты вы мне так и не ответили… – напомнил я ей, убирая мобильный телефон в карман.
– Не ответила?
– Ну да, про причины вашего общения с этим уголовником.
– Да маленькая была, глупая… – Марина отмахнулась от меня, как от назойливой мухи. – Вы лучше дальше слушайте.
Глава 9
Продолжение истории Марины, рассказанной ей самой.
– Прокатимся? – осмелев предложил Скок.
– Это еще зачем?
– Ну так… – снова смутился незадачливый ухажер.
– Мне домой надо, твердо ответила Маринка и ускорила шаг.
Но Скок был не из тех, кто привык так просто сдаваться. Он поддал газа и снова поравнялся с объектом своей внезапно вспыхнувшей страсти.
– Не, ну погоди!
– Нечего тут годить – отстаньте от меня!
До Маринкиного дома оставалось буквально несколько метров, которые она преодолела почти бегом. Скок и глазом не успел моргнуть, как девушка забежала в подъезд и была такова.
Ночью Скок не спал, все ворочался и вспоминал… Около трех вскочил – собрался ехать к ее дому… Но потом передумал, опять лег.
Короче, проворочался он до утра, а как только взошло солнце, прыгнул в машину и поехал к Марининому дому – караулить.
Долго караулить ему не пришлось. Около восьми Марина с портфельчиком вышла из своего подъезда и, улыбнувшись весеннему солнцу, направила свои стопы в сторону учебного заведения.
Но Скок был наготове. Он высочил из машины, схватил девушку за руку и потащил в сторону джипа.
– Отпусти! – Марина попыталась вырваться.
– Вот еще!
Скок вцепился в ее руку мертвой хваткой. Добыча была так близка, что он не собирался с ней расставаться не при каких обстоятельствах. А обстоятельства эти возникли достаточно скоро. Услышав Маринин крик, на улицу вышел ее старший брат Паша.
Паша был хорош собой, спортивен и смел.
Из подъезда он выскочил лихо, готовый убить любого, кто причинил вред его любимой сестричке. Любого, но не Скока. Напрягшиеся руки Павла в момент обмякли, как только он увидел, кто посягнул на Маринку.
– Привет, Валь! – заулыбался он.
– Здорово!- Скок узнал Павла, который был не намного младше его самого.
Повисла небольшая пауза, после которой Скок ткнул пальцем в Маринку, а вернее в ее грудь:
– Смотри, Паха, какая витрина! А!? И в твоем подъезде живет! А ты, гребень, вафли только ловишь хавальником! Да я и сам весь в дыму, в натуре – вальтанулся.
Павел весь вспыхнул, но ответил:
– Валь, так это сестра моя…
Скок аж поперхнулся. Он -то помнил Пашкину сестру – бегала какая-то пацанка чумазая малолетняя по двору – шухер наводила. А тут выходит – она?
– Ты чего задвигаешь, жмурик? – решил уточнить Скок на всякий случай, дабы избежать подвоха. А вдруг просто баба его, а он тут разводит его на заек.
– Да правда, – Павел виновато улыбнулся.
– Не гонит? – уточнил Скок у Маринки.
– Нет, – противным голоском ответила она.
Скок уставился на Павла.
– А ты чего на улицу-то выскочил, Паха?
– Воздухом подышать… – неуверенно начал Павлик.
– Во зенки мажет! – рассмеялся Скок. – Ну чё? Зачалил я тебя?
Павел неуверенно издал какой-то звук, близкий к смеху, но тут же снова стал серьезным. Он-то знал, что со Скоком надо всегда быть на чеку.
В общем, разошлись друзьями – Павлик потопал домой, а Скок с Маринкой на джипе – к школе.
Появление отличницы Маринки в компании отпетого уголовника вызвало целый шквал слухов и домыслов, которые сама виновница возникшего ажиотажа лишь подогревала.
Маринка влюбилась и ничего не могла с собой поделать.
И все знала, и все понимала – но вот справится с чувствами, захватившими ее, была не в силах.
Одним словом, завалив все экзамены и не получив никакой медали она, плюнула на всех и вся и укатила со Скоком в Питер, где и зажила новой незнакомой ей жизнью.
А потом Скока взяли. Срок впаяли – мама не горюй! Пять лет.
А она осталась вроде как у разбитого корыта. Но только не тут-то было – Сосо, грязная свинья, тут же попытался взять ее в оборот. Она ему сразу приглянулась, как только Скок ее притащил из своего Мухосранска.
В общем, пришлось ей лечь под Сосо или Папу, как они еще его называли.
С ним она прожила почти все пять лет, а потом все – сбежала. Сбежала, потому что знала, что подходит к концу срок Скока, а это значит, что подходит к концу и ее срок пребывания на этом свете. Тут ведь законы какие – стала подстилкой- так и обращаться будут соответственно. Скок бы ей никогда не простил, что он под Сосо легла. А Сосо на нее плевать было по большому счету. Вот и получалось, что порешили бы ее по любому, и заступиться было бы некому.
Но бежать Маринка решила не налегке, а прихвати с собой кое-какие важные бумаги, а именно дубликаты документов, касающихся винного бизнеса Сосо, который, к слову, был основным источником его доходов.
Сосо гнал с Кавказа левое вино.
Короче, Маринка смотала удочки, прихватив с собой целую сумку бумаг. Брала она все без разбора, опустошая ящики письменного стола Сосо, пока тот отсутствовал.
Потом села в машину, сказав охране, что доедет лишь до ближайшего магазина. И только её и видели.
Рванула она в Москву, где сняла квартиру, попытавшись отсидеться. Но они её вычислили. Они ее нашли. А к тому же и Скок, по ее расчетам, уже был на свободе…
Нашли и начали требовать деньги.
– Сколько, кстати? – поинтересовался я, хотя мне было совершенно безразлично – я знал, что сумма эта будет, в любом случае, заоблачная.
– Пятьсот тысяч сам понимаешь чего, – ответила Марина.
– Маловато, – с усмешкой ответил я.
– Так оказалось, что бумаги-то не особо важные я прихватила, – объяснила Марина.
– И деньги эти скорее так, за моральный ущерб и упокой души…
Она горько усмехнулась и продолжила.
В самый разгар событий она и познакомилась с Бориской. Сначала она ему ничего не рассказывала, а потом он как-то услышал телефонный разговор, и пришлось все выложить. Бориска побледнел, но деваться было уже некуда. Звонившие сказали, что хахаль ее теперь тоже в деле, раз спит с ней, так что теперь это и его проблема.
Бориска до последнего дня обещал все решить, а накануне срока выплаты денег сделал то, что сделал – отдал Вадиму собаку, прыгнул самолет и скрылся в своей тундре.
Закончив, Марина внимательно посмотрела на меня, словно искала подтверждения рассказанного. Но что я мог подтвердить? Конечно, ничего. Для меня вся эта чернуха была кадрами плохого фильма про российскую глубинку, которые теперь так любят снимать наши доблестные режиссеры.
– Мрак, – только и сказал я.
– Мрак, – согласилась Марина.
– Послушайте, – в голове у меня зародился один не праздный вопрос. – А в милицию вы почему не обращались?
– Как же не обращались! Обращались. Сама ходила- заявление писала. А сразу после этого меня тут же и встретили. Сказали, чтобы возвращалась и забирала или не только меня с Борисом грохнут, но и всех родственников вплоть до пятиюрдных братьев и сестер. Прямо при мне позвонили своим и сказали, что если через десять минут они не отзвоняться и окажутся в милиции, то…