— Ты бросил меня. — Она боролась, чтобы дышать, чтобы найти в себе силы отказаться от него. Но их не было. Ее желание уже было сильнее разума, и оно лишило ее страха и сомнений.
— Ты не оставила мне выбора, Рони.
Руками он обхватил ее грудь, его большой и указательный палец, сжимая ее сосок, лишали ее возможности думать и говорить.
Она не оставила ему выбора? Она любила его, нуждалась в нем, и эта нужда почти разрушила ее. И он утверждал, что это она не оставила ему выбора? Ей хотелось бушевать, орать на него, но все, что она могла сделать — стонать под его требовательными прикосновениями.
Подушечки его больших пальцев ласкали набухшие пики сосков. Зажав их пальцами, Табер медленно потянул их на себя.
— Табер! — закричала она, когда резкая волна удовольствия пронзила ее лоно.
Рони выгнулась под этой лаской и бессознательно вцепилась руками в его мускулистые крепкие бедра.
— Тебе нравится это, детка?
Он сделал это снова, и Рони подумала, что еще немного — и она просто взорвется от жара внутри.
— Я буду использовать и губы, и зубы, — прошептал он в ее ухо. — Буду сжимать и потягивать, буду лизать, сосать и заставлю тебя кончить от этого ощущения.
И он сможет. Она знала, что он сможет. Оргазм был уже близок, удовольствие нарастало в глубине ее киски. Но он остановился.
Рони захныкала, когда он перестал мучить ее соски. Затем застонала от удовольствия, когда его зубы куснули метку на шее. Табер втянул нежную кожу в рот и начал сосать, так же, как раньше сосал сосок.
Рони откинула голову ему на грудь. Она смутно сознавала, что он раздевается у нее за спиной, снимая сначала рубашку, потом обувь и джинсы. Его грудь касалась ее спины, заставляя дрожать от ощущения прикосновения крошечных волосков к обнаженной коже. Ей нравились волосы на груди Табера, но она совсем забыла, как остры ощущения от их касания.
— Правильно, детка, — прошептал он, его дыхание коснулось метки и заставило Рони задрожать. — Просто наслаждайся. Почувствуй, как прекрасно все может быть. Ты такая сладкая и мягкая, такая тугая и горячая, когда я двигаюсь внутри. Касаясь тебя, я получаю самое удивительное наслаждение, которое когда-либо испытывал в жизни.
— Ты убиваешь меня. — Ее грудь распирало, ей хотелось большего, чем просто физическое прикосновение. — Как мне жить, если ты опять решишь уехать?
Он зарычал: яростный, звериный звук, который почти заставил ее кончить. Боже, как может быть сексуальным что-то настолько животное?
— Черта-с-два я отпущу тебя теперь, Рони, — сказал он.
Голос Табера звучал почти угрожающе, его руки сжали ее бедра и потянули Рони навстречу.
Его член был сильный и толстый, горячий и жесткий. Она почувствовала, как он вжимается в складку между ее ягодиц. Рони заерзала, задвигала бедрами, позволяя ему раздвинуть упругие полушария и прижаться сильнее.
Позади нее Табер резко втянул воздух, но потом печальный смешок сорвался с его губ.
— Не искушай меня, — предупредил он ее, его голос вибрировал возбуждением. — Я уже на краю, Рони.
Она даже сумела представить себе ухмылку, скривившую его губы при этих словах. Уголок рта изогнут, улыбка блестит, зеленые глаза сверкают весельем и теплотой. Ее сердце сжалось.
— Зачем тебе контроль? — Она боролась, чтобы дышать, чтобы не начать упрашивать Табера взять ее прямо сейчас, быстро и жестко, как он делал это прежде. — Ты ведь не переживал, когда лишил меня моего контроля.
— Ах, детка. — Он двигался медленно, провел руками от ее бедер к плечам, а потом поднял на руки. — Если я буду себя контролировать, ты получишь удовольствие, которого не знала прежде.
Она ахнула, ее руки обвились вокруг его шеи. Рони с изумлением уставилась на него. Только Табер носил ее на руках. Она так скучала по этому.
С ним она чувствовала себя очень женственной, очень желанной. Его глаза были темные и блестящие, во взгляде горела похоть.
Табер донес Рони до кровати и, уложив, растянулся рядом. Он держал ее очень аккуратно и бережно, пока опускал на кровать.
— Я хочу вылизать каждый дюйм твоего тела, — прорычал он. — Но я не знаю, надолго ли меня хватит.
Он опустился на колени рядом с ней, его взгляд наполнялся желанием, потребностью обладать ею. Тело Табера было произведением искусства. Его грудь и руки были сильны, живот был подтянут и тверд, а его член… она судорожно сглотнула, скользнув рукой по бедру в его направлении.
Твердый, но одновременно шелковистый. В его темной головке пульсировала жизнь. Ее окатило жаром, и голодная киска наполнилась соками.