– Луи – мэр?
– Экс-мэр. Можешь себе представить? Меня выставили на пастбище на подножный корм, как какого-нибудь динозавра. Городской совет…
Находясь в напряжении, Боб не был склонен выслушивать длинные истории.
– Луи, что такое с Николь?
– О Бобби, это такая трагедия. Пять дней назад. Лобовое столкновение. Она возвращалась со срочного вызова. Весь город в трауре…
– О, мне очень жаль.
– Можешь вообразить себе? Она была так молода. Безгрешная, святая. Весь медицинский факультет из Монпелье присутствовал на заупокойной службе. Ты знаешь, Бобби, она не выносила религию, но мы сочли своим долгом…
Луи остановился, чтобы перевести дух, и Боб воспользовался этой возможностью.
– Это ужасное известие. Но я не понимаю, почему ты хотел, чтобы я тебе позвонил. Я хочу сказать, последний раз я видел ее десять лет назад.
Неожиданно наступило молчание. Потом Луи сказал почти что шепотом:
– Из-за ребенка.
– Ребенка? Николь была замужем?
– Нет, нет. Конечно, нет. Она была, как говорится, «мать-одиночка». Она одна растила мальчика.
– Но я все же не понимаю, какое это имеет отношение ко мне, – сказал Боб.
– Видишь ли, Бобби, я не знаю, как это сказать…
– Скажи!
– Это ведь и твой ребенок тоже, – сказал Луи Венарге.
По обе стороны Атлантики на мгновение воцарилось молчание. Пораженный профессор лишился дара речи.
– Бобби, ты слушаешь? Алло?
– Что?
– Я знаю, ты, наверно, поражен этим известием.
– Нет, Луи, я не поражен. Я просто не верю, – отвечал Боб, которому гнев вернул дар речи.
– Но это правда. Она полностью мне доверяла.
– Но какого черта ты так уверен, что отец ребенка – я?
– Бобби, – проговорил Луи, – ты был здесь в мае. Ты помнишь демонстрации? Мальчик родился, как говорится, в положенное время. У Николь тогда никого другого не было. Она бы мне сказала. Конечно, она не хотела, чтобы ты знал.
Господи, думал Боб, это невероятно.
– Черт возьми, Луи, даже если это правда, я не ответственен за…
– Успокойся, Бобби. Никто не говорит о твоей ответственности. Жан-Клод вполне обеспечен. Поверь мне, я душеприказчик. – Помолчав, он добавил: – Есть только одна маленькая проблема.
Боб содрогнулся.
– Какая?
– У мальчика никого нет. У Николь не было семьи. Он совсем один на свете.
Беквит не отвечал. Он все еще старался понять, к чему клонится этот разговор.
– При обычных условиях мы бы взяли его к себе, Мари-Тереза и я… – Луи помолчал. – Мы его опекуны. Но она больна, Боб, серьезно больна. Ей мало осталось жить.
– Мне очень жаль, – мягко вставил Роберт.
– Что я могу сказать? Наш медовый месяц длился сорок лет. Но ты понимаешь, почему теперь это невозможно. Если мы не найдем какую-то альтернативу – и причем быстро, – мальчика заберут в приют.
Беквит, наконец, почувствовал, к чему идет дело. Его гнев и страх нарастали с каждым вздохом.
– Ребенок безутешен, – продолжал Венарге. – Его горе так велико, что он даже не может плакать. Он просто сидит там.
– Переходи к делу, – сказал Боб.
Луи колебался.
– Я хочу сказать ему.
– Сказать ему что?
– Что ты существуешь.
– Нет! Ты с ума сошел? Как это может ему помочь?
– Я просто хочу, чтобы мальчик знал, что где-то в мире у него есть отец.
– Луи, бога ради! Я женат, у меня две маленькие дочери. Послушай, мне правда очень жаль Николь. Мне жаль мальчика. Но я отказываюсь вмешиваться. Я не обижу свою семью. Я не могу и не хочу. И это мое окончательное решение.
Последовала еще одна пауза. Или, по крайней мере, десять секунд невербального общения.
– Ладно, – сказал, наконец, Луи. – Я не стану тебя больше беспокоить. Но я должен признаться, я очень разочарован.
Ну и черт с тобой.
– Спокойной ночи, Луи.
Еще одна пауза, дающая возможность Беквиту передумать, а затем – полная капитуляция.
– Прощай, Бобби, – пробормотал Луи и повесил трубку.
Профессор положил трубку и опустил голову на руки. Было слишком трудно воспринять все это сразу. После стольких лет Николь Геран вернулась в его жизнь. Как могла их краткая связь привести к появлению на свет ребенка? Сына?
О боже, что мне делать?
– Добрый вечер, профессор.
Вздрогнув, Боб поднял голову.
Это была Лайла Коулман, ежедневно убиравшая помещение.
– Как поживаете, миссис Коулман?
– Не так уж плохо. А как ваша статистика?
– Недурно.
– Не попадались ли вам какие-нибудь счастливые числа? Надо платить за квартиру, а мне последнее время не везет.
– Сожалею, миссис Коулман. Мне самому не очень-то везет.
– Что же, профессор, как говорится, не уверен – не играй. Во всяком случае, такая у меня философия. Надо доверять своему чутью.