Он не был точно уверен. Но подозревал, что она права. Опять права.
— И ты сможешь это выдержать?
Она грустно улыбнулась.
— Придется, Роберт. Это не великодушие. Это самозащита. Если я не позволю тебе попытаться помочь ему сейчас, то в один прекрасный день ты скажешь, что из-за меня твоего… твоего сына отправили в сиротский приют.
— Никогда я этого не скажу.
— Нет, скажешь. И потому скорей бери его сюда, Роберт. Пока я не раздумала.
Он посмотрел на нее и смог произнести только два слова:
— Спасибо, Шейла.
И вот, взвалив на плечи своей очаровательной жены всю тяжесть этого чудовищного обмана и надругательства, он принялся вместе с ней обсуждать предстоящий визит его сына из Франции. Мальчик сможет пожить у них, когда они переедут на Кейп-Код.
— Но только месяц, — сказала Шейла. — И ни на один день больше. За это время твой Луи вполне сможет найти какое-нибудь приемлемое решение.
— Ты понимаешь, о чем ты говоришь? — спросил он. — Да.
Но он все еще не верил.
— А что мы скажем девочкам?
— Что-нибудь изобретем.
Боже, откуда в ней столько великодушия?
— Ты совершенно фантастическая личность.
Она покачала головой.
— Нет, Роберт. Просто мне уже тридцать девять.
4
Спустя две недели Роберт шагал взад-вперед в зале ожидания международных рейсов аэропорта Логан в Бостоне.
За последние дни, полные волнений и забот, он без конца разговаривал по телефону с Луи Венаргом. Обсуждали разные детали поездки мальчика в Америку. Один месяц — и ни днем больше. За это время Луи должен во что бы то ни стало найти какую-то альтернативу сиротскому приюту.
Жан-Клоду Луи должен был сказать, что он приглашен в Америку старыми друзьями его матери. Вполне правдоподобная идея — ведь Николь наверняка рассказывала сыну, что когда-то целый год проучилась в Бостоне.
Однако ни при каких обстоятельствах Луи не должен говорить мальчику, что Роберт Беквит — его отец.
— Ну конечно, Роберт. Как скажешь. Я знаю, тебе не легко. Я понимаю.
В самом деле? — подумал про себя Роберт.
Существовала еще одна непростая задача: что сказать девочкам. После долгих тяжелых раздумий Роберт созвал семейный совет.
— Умер один близкий нам человек, — начал он.
— Кто? — с тревогой в голосе спросила Паула. — Бабушка?
— Нет, — ответил Роберт. — Вы ее не знаете. Она жила во Франции…
— Она француженка? — снова поинтересовалась Паула. — Да.
Тут в разговор вступила Джесси.
— Так зачем ты нам говоришь, раз мы ее не знаем?
— У нее был сын…
— Сколько ему лет? — быстро спросила Джесси.
— М-м-м… Точно не знаю. Он, кажется, ровесник Паулы.
— Вот здорово! — воскликнула Паула.
Джесси бросила уничтожающий взгляд на младшую сестру и, повернувшись к Роберту, продолжила свой допрос:
— Ну и что?
— Он — сирота, — Шейла произнесла это с подчеркнутой многозначительностью, всю глубину которой мог оценить один лишь Роберт.
— Бедняга, — сочувственно заметила Паула.
— Поэтому мы решили на некоторое время пригласить его к нам. Ну, скажем, на месяц. Когда мы переедем в наш летний дом Кейп-Коде. Разумеется, если вы обе ничего не имеете против.
— Это будет здорово! — Паула явно была за.
Ответ Джессики был, как всегда, более замысловатый.
— Ну что ж, — сказала она, — на свете все-таки существует справедливость.
— В каком смысле?
— Если меня не пускают во Францию, то по крайней мере здесь появится французский абориген, с которым можно будет о ней поговорить.
— Но ему всего девять лет, — возразил Роберт. — И он, наверное, будет очень горевать. Во всяком случае, первое время.
— Но, папа, он же сможет разговаривать.
— Конечно, сможет.
— Значит, я услышу настоящий французский язык. А не тот, на кагором говорит мадемуазель О’Шонесси. Q.E.D., папа.
— Он мой ровесник, а не твой, Джесси, — вмешалась Паула.
— Душа моя, — высокомерно возразила ей Джесси, — он…
— Что?
— Ступай учить французский. Vous Ltes une[5] невежда.
Паула надулась. В один прекрасный день она отомстит сестре. А их заграничный гость скоро разберется, что к чему, и оценит ее чистое сердце.
Странно, но ни одна из них не спросила, зачем мальчику понадобилось пересекать Атлантический океан вместо того, чтобы погостить у кого-нибудь живущего поближе. Но девятилетние девочки всегда приходят в восторг, если к ним в гости приезжает их ровесник. А двенадцатилетние жаждут приобрести светский лоск благодаря общению с иностранцами.