Получается часто так, что женщина с радостью делает подлости мужчине; ведь она убеждена, что делает то, что ей свойственно и мало задумывается над тем, что ее действия причиняют кому-то непоправимый вред.
По большим меркам все же, мужчина — добродетельный и здравомыслящий человек, он переносит удары судьбы и если женщина, женщины не совершают в отношении него злопорочных поступков, он первый не способен в отношении женщин вершить зло; лишь насмотревшись и осмыс-лив всю бездну женских пороков, мужчина, порой подражает женщинам в их применении, использовании.
В отношении мужчины женщина может быть добродетельной, но не хочет; весьма часто этому противится эгоистичность женской натуры.
От женщины редко дождешься благородных поступков в отношении мужчины; ведь свершать что-то — значит в отношении кого-то нужно пред-принимать какие-то благодеяния; женщины же не привыкли действовать во благо мужчины.
Для женщины весьма трудна дорога к добродеяниям, зато легка к пороку.
Показная женская добропорядочность умело-искусно подражает хорошему.
Женщинам не свойственно все-таки быть благодетельными, ибо за свои мелочно-незначительные дела они ждут гипертрофической благодарности; а ведь благодетелен тот, кто творит добро вне собственного эгоистического тщеславия.
Любопытен тот феномен, что действуя неблагородно женщина еще и без зазрения совести ожидает награду.
Женщины, будучи по своей натуре бездобродетельными, жестококаменносердными, подобно супермодели Иман, на которую жаловался друзьям Дэвид Боуи, весьма уважают мужчин обладающих добропорядочностью в избытке.
В том психофизиологическом виде, в котором находится женское Я в нынешнюю эпоху, женщина не может быть добрым, порядочным человеком, так как она сама, постоянно ошибаясь, разбрасывая вокруг себя пороки, ежедневно творит несправедливость и не прощает мужчине малейших, с ее точки зрения, ошибок в отношении ее самой.
Не уважая в полной мере мужчину, женщина только и делает, что пытается внушить уважение к себе, явно не заслуживая его.
Может быть, зло в женщине можно подавить, но вряд ли уничтожить?
По-глупости прощая женщину, мужчина не прощает, таким образом, самого себя.
Умный мужчина сходно с благородным рысаком, не обращающим внимания на лай пса, не слышит причитаний, нытья женщины.
Вместо того, чтобы заботиться больше о своей совести, женщина больше думает о мнении окружающих.
Женская хитрость стремится к тому, чтобы выказать себя несчастной, а ведь вполне добродетельный человек несчастным себя не чувствует.
Возвышаться должен тот, кто своими деяниями достоин самого возвышения; так женщина, не совершая в отношении мужчины почти ничего сколь-нибудь значительного.
Наверное, женщина не хочет обучаться добру, ведь это будет означать отказ от пороков?!
Лишь победив себя, женщина может прийти к мудрости.
Не заслужив признательности, редко кто из мужчин будет требовать ее; женщина же наоборот.
О-о-о-о! — четырежды воскликнул задумчиво один мэтр, — как бы велика была сила женского чувства любви, если бы отсутствовала сила женского меркантилизма!
Какой мужчина не ценил бы женской сердечности и благорасположенности? Какой мужчина не презирает женской надменности, злокозненности?
Хорошо понимать женщин — уже обладать непосредственным умом.
Мужское богатство без разума — ненадежное имущество.
Женщин понимают только женщины и мудрецы.
Серьезный мужской ум не хранит никаких иллюзий насчет женской порядочности.
Если бы женщины понимали, что они глупы, возможно, они бы стали мудрее.
Разумный мужчина повелевает своим менталитетом; женщина же — раб его.