Мужчины должны помнить, что многое из того, что делает, говорит, думает, предпринимает, пытается совершить, совершает женщина это почти все то (так социально-исторически, по глупости самих же мужчин, сложилось), что совершают, предпринимают и делают или делает многомиллионная армия женщин всех цивилизованных стран мира; что прагма-концепция — это достояние их всех, женщин; женщин России, Германии, США и т. д. Что она стала всеобщим, интернациональным, интерсубъективным женским принципом женского Я-бытия в вакууме ее отношений с мужчиной. Есть оригинальная женская лицемерная уловка для мужчин-простаков — это случай когда мужчина начинает справедливо хулить женский пол за их жадность, вероломство, прагматизм; и вот тут-то та женщина, которая с ним в отношениях, начинает успокаивать его; в скромно-фарисейской форме доказывать, убеждать, что не все такие подлые, жадные, вероломные, хитрые и тут же ставить в пример, себя, своих подруг, знакомых искусственно-наигранно возмущаясь: "С какими ты (вы) женщинами общался!?". "С такими же как и ты (вы)", — можете ответить в этом случае вы про себя, а то и прямо ей в лицо, можете быть уверены, вы не ошибетесь, вы, почти всегда будете с истиной в себе. Все женщины, повторяю, разнообразны по внешности, разнообразны по своим склонностям, разнообразны по своему интеллектуальному уровню, но сущность почти у всех (тип бол. жен.) одна и та же прагма-позиция, иждивенчество, гипериждивенчество по отношению к Я-мужчине. Усвоенная в юности, в молодости, в 17–20 лет, прагма-концепция еще тогда определила траекторию ее жизненного пути, пути в бытии; ее женские прагма-модели, прагма-стиль действий, поведения; они неизменны (тип бол.), живут в ней, как устойчивая идея в себе. И, таким образом, являют-являются целиком и полностью неотъемлемой частью женской прагма-первоосновы везде, всюду, в любых ситуациях, в разных жизненных обстоятельствах, связанных с мужчиной, помимо, разумеется, деловой сферы. Поскольку женщина завистлива, паразитична, больна тартюфоманией (постоянным лицемерием), она-то и не создана, по большому счету, надолго, на длительный срок для чистой двухсторонней любви (тургеневские Аси и бальзаковские Урсулы редки, как алмазы), той любви, которая основополагает в себе отсутствие тех или иных форм расчета — нет (!), не было (!), нету (!) почти женщин, которые бы не жили с постоянной мыслью в себе о том, что мужчина должен зарабатывать деньги, а она, женщина, разрабатывать способы их растраты; порой изощренное, глупое женское суперрасточительство удивило бы, видимо, самого Креза, живи он сейчас среди глупо-безумных, безудержных женских запросов. То ли в английском, то ли в американском анекдоте на вопрос, может ли женщина из миллиардера сделать миллионера и наоборот, социологическая служба отвечает, что из миллиардера женщина создать, обобрав его, миллионера сможет; а вот из миллионера она может сделать только нищего, но, отнюдь, не миллиардера. Вот потому-то гневное удивление, а то и пароксизм ярости охватывает (в подавляющем числе семей) мужчин, когда из них жены нагло, бесцеремонно выколачивают, выбивают деньги на очередные наряды, золото, бриллианты. В душе женщины полностью убеждены (тип бол.), что мужчину легко можно уговорить, надуть и, действительно, в обыденной реальности так и происходит на самом деле и в браке, и в отношениях любовник + любовница; главное для женщины, фундаментальное, везде одно — урвать, сорвать, выхватить, выманить, выжать все, что только можно (мат. ценности) с мужчины и тут же вышвырнуть его или расстаться, распрощаться с ним после того, как он был на все 100 % использован, если женщина видит, понимает, что в качестве средства он, мужчина, не представляет уже почти никакой ценности. Не на социальную активность, не на деятельность в материально-производственной сфере (это для женщины второстепенное всегда, нечто только вторичное) направлены действия, активность женщины в бытии, а как раз таки на все того же мужчину, простака, глупца, лопуха, который, как безоговорочно мнит она, должен и только должен поощрять ее иждивенчество. Вместо того, чтобы свою деятельную активность, знание, энтузиазм направить в сферы созидания, производства (ведь женщина, хоть и отлична от мужчины по генотипу и психологическим особенностям и свойствам, как индивид, но, безусловного своему индивидуально-созидательна в различных отраслях производства, науки, культуры и если хочет, стремится, то добивается больших успехов в разных аспектах, касающихся материального производства и науки), женщина же свою энергию, активность, которая в нынешнее время переросла в натуральную наглость, надменность, произвол, эскалацию (агрессию) и откровенный повседневный беспредел, как раз таки транспонировала, трансплантировала, то есть перенесла на все того же мужчину; и еще и ждет, чтобы он, видите ли, поклонялся, обожал, уважал паразита. Ницше, который плохо понимал женщин, все же высказал абсолютно верную одну мысль о них: "Признаком рассудительности женщин является то, что они почти всюду заставили кормить себя, как трутни в улье" (Ф. Ницше, соч. в 2 т., Том 1, стр. 421, Москва, изд. "Мысль", 1990). Шопенгауэр, также по наивности, неразумно веривший в какое-то женское благородство (не знаю было ли оно тогда, 150 лет назад, но полагаю, что нет), явно ошибался, когда говорил о том, что женщины могут быть дальновидными в политических вопросах (А. Шопенгауэр. Афоризмы и максимы. Ленинград, 1991 г., стр. 188). Как раз таки женщины никогда не могут быть дальновидными политиками, ибо политика дело тонкое, требующее анализа, сравнения, обобщения фактов и людей, сопричастных к самим обстоятельствам; а женщины, у которых рассудочно чувственная актоэмоциональная деятельность превалирует над разумом, над его логико-понятийными формами мышления, которые динамизируют, развивают аналитические способности мышления, вряд ли состоятельны и сильны как политики. Рассудок всегда консервативен, строг к упрощению и схематизации. Что несомненно и верно, и автор полностью согласен с А. В. Петровским и М. Г. Ярошевским, которые в словаре "Психология" (Москва, "Политиздат", 1990, стр. 335) дают классификацию различия рассудка и разума. Ту же классификацию, достоверно обозначающую разграничение рассудка и разума, определяют Ф. Блум, А. Лейзерсон, Л. Хофстедтер — группа американских профессоров и ученых нейропсихологов, указывающих в своей книге "Мозг, разум, поведение" (Москва, "Мир", 1988) на различие нейро-динамических моделей рассудочного мышления и аналитического мышления, присущего разуму, о чем разговор у нас еще впереди. Отсюда следует, что Кант явно заблуждался (см. Критика практического разума. Санкт-Петербург. "Наука", 1995), когда доказывал, что рассудок превалирует по формам мышления над разумом. Как раз таки, абсолютно, нет! Разум, что доказывают исследования нейропсихологов (Анохин, Лурия, Соколов, Воронин, Бабский, Ткаченко и другие), более динамичен, более нейрокомбинационен, чем рассудок, который все же, более статичен, смею думать, и, явно, не так динамичен, склонен к эволюции, чем постоянно движущийся, саморазвивающийся разум. Поэтому, возвращаясь к последнему вопросу, могу сказать, что женщины абсолютно не обладают, чаще всего, никакой дальновидностью, они и могут и нет угадать мужчину через 10 лет или 15; но могут и не предвидеть трансформацию его бытия через определенное время. Например, если беден мужчина в 20 лет, не всегда женщина может почувствовать, увидеть, что он станет богатым в 30, чему масса подтверждений на эту тему. Зато женская рассудочная интуиция быстро схватывает в мужчине его б