Ресторанчик, где она работала, во время ланча всегда был переполнен. Кэрол собирала со стола грязные тарелки. Посетители в зале внезапно оживились. Обернувшись, она увидела Алвеша. И замерла.
— Сколько тебе заплатили за ложь, которую ты изобрела? — Он набросился на нее как разъяренный тигр. Сколько?! — заорал он, и все головы повернулись в их сторону.
В его глазах застыло затравленное выражение, какое бывает у человека, которого предали.
Она не могла этого вынести — взгляд буквально разрывал сердце. Она забыла, что в ее руках тарелки, и они с грохотом полетели на пол.
— Ничего… — прошептала Кэрол.
— Ты что, так ненавидишь меня? — прошипел Алвеш сквозь зубы.
— Нет, нет, — прошептала она, и из глаз брызнули слезы.
— Не терплю, когда газеты делают из меня идиота. Почему ты согласилась на интервью? — гневно продолжал он нападать.
— Я хотела только избавиться наконец от этих въедливых журналистов, они очень раздражали Гарри.
— А мы, к сожалению, везде, куда бы вы ни бросили свой взгляд, — раздалось с соседнего столика дружеское предупреждение.
Замечание переполнило чашу гнева.
— Значит, я с самого начала был на крючке? Да, подружка? — свистящим шепотом произнес он.
Щеки Кэрол запылали.
— Это не так…
— Все кончено, — твердо сказал он и, круто развернувшись, направился к двери.
Замерев, Кэрол наблюдала, как он идет к выходу. Если он сейчас уйдет, она больше не увидит его никогда! Сорвав передник и бросив умоляющий взгляд своему боссу, она кинулась вслед за Алвешем.
Он уже садился в лимузин, стоявший у края тротуара.
— Что еще? — спросил он.
— Я сыграю… То есть я хотела сказать. Я поеду с тобой.
Он прищурился.
— Ты меня удивляешь…
— Лучше сам не удивляй меня. И обращайся со мной как надо, — предупредила его Кэрол.
Его настроение мгновенно переменилось.
— Ты не пожалеешь, обещаю тебе, — произнес он и крепко обнял ее.
— Если мы сейчас же не отъедем, нас оштрафуют, — предупредила Кэрол.
Он наклонился, и их губы встретились в долгом поцелуе. Кэрол почувствовала, как земля уходит изпод ног. Ее руки крепко обняли его шею, и она окончательно поняла, что расставания с ним просто не сможет пережить.
Всетаки их оштрафовали за неправильную парковку. Кэрол смотрела на Алвеша, ее сердце бешено билось. Впервые в жизни она приняла такое важное решение: подчинилась своим инстинктам, а не разуму. Но она знала, что не выдержит, если потеряет его. Поэтому выбора все равно не было.
— Завтра я улетаю в Токио на три дня. Ты можешь полететь со мной, — предложил Алвеш.
— Но мне надо работать.
— Неужели? — не веря своим ушам, произнес он. Подавать еду в ресторане?
— Ты забыл, сколько тарелок я разбила сегодня? А мой уход в самое горячее время?
К тому же я должна еще заниматься живописью.
Да и что я буду там делать целыми днями, пока ты будешь работать?
— Ходить по магазинам, — нетерпеливо пояснил он.
— У меня нет этой дурацкой привычки.
— Но все твои счета я оплачу.
— Хоть я и поехала с тобой, то должна заметить, что не намерена быть женщиной на содержании.
Алвеш внимательно взглянул на Кэрол, пытаясь чтото сообразить.
— Но я не понимаю, что в этом плохого.
— Тебе и не надо этого понимать.
— Баста… Я лечу один, оставайся здесь. Он был явно неудовлетворен таким поворотом событий.
Просто этот человек не привык ничего обсуждать. Всегда и все решал сам. Соня получила таки «порше» за сыгранную роль любовницы. Возможно, он и не спал с ней, но платил, хотя блондинка решила, что не отработала эти деньги.
— Куда мы едем? — неожиданно спросила Кэрол.
— На мою виллу. Я везу тебя домой. Только, пожалуйста, не говори мне, что ты против.
— Ну что ж, если не боишься…
— Черт возьми, что с тобой происходит? — неожиданно взорвался он.
— Просто не люблю, когда меня вот так везут, куда вздумается, без моего согласия.
На глазах Кэрол показались слезы.
— Ты опять подумала о собаке, кошке и пони? — угрожающе спросил Алвеш.
— Весьма сомнительно, что мы с тобой пробудем вместе столько, что все это потребуется.
Неожиданно его губы дрогнули.
— Давай оставим все как есть. Не нужно ничего загадывать.
— Хорошо.
Алвеш вздохнул.
— Как можно чтото обсуждать, когда прошло всего несколько недель после всех тех событий. Слава Богу, что ты хотя бы не беременна.
Кэрол подавила желание сказать, что еще ждет этому подтверждения. Зачем напрасно волновать его. Ведь она не очень беспокоится.
Хотя тогда, конечно, были очень нежелательные дни, и угроза вполне реальна.
— Стать отцом, как я понимаю, не входит в твои планы.
— Определенно нет. Это осложнение, без которого я спокойно могу прожить.
— Как мы вообще пришли к такому разговору? Кто его начал? Ты?
Алвеш привлек ее к себе.
— Если для тебя поехать ко мне — событие, то и для меня тоже.
Напряжение сразу исчезло. Она чувствовала, что любит его. То, что он предложил ей жить с ним, было определенным прогрессом в их отношениях. И она это понимала.
— Вообщето, ты, если помнишь, пытаешься затащить меня в свой дом с первого дня нашего знакомства.
— И с полным отсутствием успеха, — ответил он.
— Но зато настойчиво.
— А если я скажу «пожалуйста»?.. — Он снова крепко прижал ее к себе. — В твоих глазах горят звезды, дорогая, и это настораживает.
— Боишься, что тебя поймают. Но меня это беспокоит еще больше.
— И всетаки почему ты согласилась дать интервью?
— Я же тебе уж объяснила. Просто хотела положить конец всем домогательствам. Это было невыносимо. Я решила, что, если ясно и четко скажу, что между нами ничего не было, они оставят меня в покое.
— Значит, ты намеренно лгала.
— Ну, хорошо, хорошо, я лгала. А ты предпочел бы правду?
— Никогда больше не делай этого. Никогда не лги мне и никогда не лги обо мне, — настойчиво сказал Алвеш. — На худой конец, ничего не говори обо мне вообще. Все, что происходит между нами, это наша личная жизнь.
— Знаю.
— Одинединственный раз ты дала мне повод усомниться в тебе. И я прощаю тебя.
— О чем ты?
Алвеш цинично усмехнулся.
— Кэрол, я не дурак. И знаю, сколько будет дважды два. Меньше чем сорок восемь часов назад ты отдала мне чек на солидную сумму. А сегодня появилась эта статья. Значит, тебе заплатили за интервью.
— Но эти деньги я получила от продажи картины! — воскликнула Кэрол.
— Я не возводил тебя на пьедестал, дорогая, поэтому не надо беспокоиться о том, что можешь оттуда упасть. Я не предполагаю совершенство, но рассчитываю на честность. Кто мог заплатить такие деньги за работу неизвестного художника?
— Это была не моя картина!
Кэрол больно ранила отповедь, а главное — его недоверие. Ей и в голову не пришло заработать на интервью.
— Эту картину написал отец, и на ней изображена моя мать.
— Неужели?
— Я совершенно забыла о ней. Но когда пришла в банк, чтобы объясниться по поводу отсутствия страховки… послушай же меня? Мне просто не приходило в голову продать картину. Ведь я и понятия не имела, что она так дорого стоит.
Алвеш изумленно уставился на нее.
— Ты продала портрет своей матери, написанный твоим отцом, для того чтобы отдать мне долг? Ты с ума сошла?
— А что мне оставалось делать? Такую сумму я собирала бы всю жизнь.
— Кому ты ее продала?
— Какое это имеет значение?
— Кому?
Кэрол рассказала.
— Если она уже продана, то пеняй только на себя, — рявкнул он и приказал шоферу ехать в художественную галерею, — Господи, у тебя удивительная способность создавать мне трудности.
— Я должна тебе деньги. Надо же было как то выкрутиться…