— Две ошибки, — раздался в тишине голос Алвеша. — Мне не следовало просить Дейвида заходить к тебе. Но мне так хотелось, чтобы еще ктонибудь, кроме меня, увидел то, что ты творишь кистью.
Кэрол уткнулась лицом в подушку. Слезы текли по щекам. Как же так! Она уже протянула руку к Алвешу, как вдруг распахнулась дверь — приехал доктор.
Представляясь, он сказал, что она может называть его Джеком. У него было одно из тех замечательных круглых лиц, которые всегда говорят о хорошем здоровье. Алвеш вышел, а Кэрол села в кровати и слабым голосом начала рас сказывать все симптомы. Она позволила осмотреть себя и ответила на пару вопросов. Кэрол была почти уверена, что это какоето кишечное отравление. Но Джек знал свое дело.
— Вы беременны, — безапелляционно заявил он.
Кэрол тут же решила, что он совершенно некомпетентен.
— Не может быть, — сказала она, изо всех сил стараясь улыбаться.
— Кэрол, я практикующий гинеколог и, если я не прав, отправьте меня учиться назад в медицинскую академию. Вы по крайней мере на втором месяце беременности.
— Но я… — начала было она, но тут же замолчала.
Доктор пространно стал объяснять, что она должна побольше отдыхать, избегать тяжелых нагрузок и стрессов.
— Не говорите ему, — попросила Кэрол, кивнув на дверь.
Джек напомнил о своем долге хранить тайны своих пациентов, и Кэрол извинилась.
Она была так поражена тем, что узнала, что никак не могла собраться с мыслями. Доктор остановился у дверей. Несомненно, его смутила такая реакция на известие.
— Кэрол, не бойтесь, Алвеш очень любит детей. Вам надо посмотреть, как он общается с моими.
Итак, Алвеш любит чужих детей, но какое это имеет значение? Она лежала на кровати.
Ее рука скользнула по пока еще плоскому животу. Внутри нее был ребенок — ребенок, зачатый несколько недель назад. В то время как она убеждала себя, что этого не может быть.
Она была наивной, как подросток: не существовало такой вещи, как подходящее или неподходящее время, — риск оставался всегда.
А Алвеш был более сведущ в таких делах. Наверное, потому, что меньше всего хотел, чтобы это случилось.
Дверь открылась.
— Джек очень спешил, — недовольно произнес Алвеш.
— Это просто глупое отравление. Возможно, я чтото съела в кафетерии за завтраком. Хорошо, что это не инфекция, которой могла бы заразить Гарри. Все, что мне сейчас необходимо, — немного поспать.
Взглянув на Алвеша, она почувствовала, как ее сердце разрывается: он явно испытал облегчение. Сейчас она была не готова поделиться с ним ошеломляющей новостью и не знала, сможет ли вообще это сделать.
— Я поеду в больницу днем, — сказала Кэрол, роняя голову на подушку и закрывая глаза.
Она знала, что должно случиться чудо, чтобы она сейчас могла заснуть. Ребенок! Значит, все кончено. Судьба посмеялась над ними.
Алвеш почувствовал облегчение, значит, он тоже боялся. Ребенок был бы осложнением, которого он совсем не хотел. Кэрол говорила себе, что хорошо знает его истинные чувства. Интересно, как он повел бы себя, узнав о ее беременности месяц назад? Конечно же, не предложил бы ей брак. Как и теперь. И незачем притворяться. Честность — единственно возможный путь.
И снова душевная боль заставила ее сжаться. Все равно их отношения рано или поздно должны были закончиться. Просто теперь это случится раньше, и она сама их прервет. У нее нет выбора.
Так же, как когдато Ребекка родила ее — незапланированного и нежеланного ребенка, то же самое теперь сделает и Кэрол. Это так просто. Но она почемуто чувствовала себя ужасно виноватой. Как она могла быть такой беспечной? Всегда, думая о детях, она представляла себе прочную, дружную семью, в которой царит любовь.
В три часа Кэрол поднялась. Приняла душ, переоделась. Чувствовала она себя намного лучше, но внутри была холодная пустота.
Она проснулась с сознанием того, что должна всему положить конец. Ссора с Алвешем теперь казалась совсем неважной, но она давала предлог к разрыву. Сегодня вечером, вернувшись из больницы, она все скажет.
Кэрол думала, что Алвеш в банке, и удивилась, увидев его выходящим из гостиной.
— Как ты себя чувствуешь?
— Сейчас хорошо, — тихо ответила Кэрол.
— Я заказал тебе легкую еду.
— Спасибо, но я…
— Кэрол, будь благоразумной. — Он заставил ее пройти в столовую, где уже был накрыт стол. — Тебе необходимо заставить себя съесть чтонибудь. Между прочим, Гарри лучше. И тебе не надо спешить.
Как только она села, мгновенно перед ней оказался великолепный омлет. Руки дрожали, когда она взяла вилку и нож.
— Я думала, что ты в банке, — наконец выдавила она, когда слуга ушел.
— Я взял выходной.
Она не могла есть, просто не могла. Пришлось отставить тарелку. Взглянув на еду в последний раз, Кэрол откашлялась и произнесла:
— Ты помнишь, мы договорились прожить вместе месяц? Так вот, я решила, что с меня уже достаточно. Думаю, ты должен понять и принять это решение.
— Ешь, пока я силой не заставил тебя, — прервал он ее, словно непослушного ребенка.
Кэрол встала и отошла от стола.
— Алвеш, послушай меня, — с трудом произнесла она, тщательно подбирая слова. — Это не имеет ничего общего с теми глупыми недоразумениями, которые случались между нами… Пожалуйста, поверь мне. Но иногда кризисы помогают прозреть.
— Ты слепа сейчас так, что не видишь дальше собственного носа наши отношения не имеют ничего общего с болезнью Гарри.
— Я совсем не это хотела сказать! — яростно воскликнула Кэрол и едва сдержалась, чтобы не перейти на крик. Неожиданно их взгляды встретились, и она поспешно опустила глаза. — Дело в том… Дело в том, — повторила она, что два месяца назад, когда нас похитили, влечение захватило нас и…
— Влечение захватило меня в первую секунду, как только я увидел тебя. И похищение не имеет к этому никакого отношения.
Кэрол пропустила его слова мимо ушей. Она не могла позволить себе взглянуть на него. Не выдержала бы такого испытания.
— Я поняла сейчас, что зависимость наша друг от друга в этом контейнере сыграла свою роковую роль. Но я больше не хочу быть зависимой. Хочу вернуть свою свободу.
— Речь была бы более впечатляющей, если бы, говоря все это, ты смотрела мне в лицо, — прервал он. Кэрол взглянула. Сердце ее сжалось.
— Все кончено. Мне жаль!
— Ты лжешь, — хмуро отозвался Алвеш, пересекая комнату быстрыми шагами. — Что, черт возьми, происходит?
Не успел он приблизиться, как Кэрол бросилась вон из гостиной. Когда она выбежала из дома, рыдания душили ее. С трудом она взяла себя в руки и, глубоко вздохнув, зашагала по улице.
10
Час спустя Кэрол сидела у кровати Гарри. Его уже перевели в отдельную палату. Но пока она спала, Алвеш, оказывается, навестил старика.
— Абсолютная ерунда, что мой сердечный приступ както связан с твоим отъездом из дому, — с упреком заявил ей Гарри. — У меня уже был приступ, подобный этому, три года назад, если ты помнишь. А что касается тебя и Алвеша… время идет, и мне кажется, что он очень любит тебя.
— Любит меня?
— Почему тогда он пригласил меня провести несколько недель в его поместье?
— Он сделал это? — воскликнула пораженная Кэрол.
— Должен сказать, мне бы очень хотелось снова взглянуть на дом, — вздохнул Гарри. Когда он принадлежал Рэдклиффам, я частенько там бывал.
— Но я думала, что ты отправишься в санаторий.
— Алвеш сказал мне, сколько это будет стоить. — Старик был еще очень слаб, но Кэрол узнавала в нем прежнего Гарри.
— Как умно… Я хотела сказать, как любезно с его стороны пригласить тебя к себе, — с трудом произнесла она. — Но я могла бы ухаживать за тобой и дома, если бы ты захотел.
— Мне больше по душе его приглашение.
Десять минут в обществе Гарри привели Кэрол от отчаяния к гневу. Алвеш обращался с ней, как с гусем, которого готовили для жарки. Он был абсолютно уверен в том, что она сама по своей воле, никогда не уйдет от него. Гарри же очень хотелось провести несколько недель в особняке, на природе, где его будут ждать уход и хорошая еда, и все — совершенно бесплатно.