Валентин оторвал обложку от своей тетради, вырвал из нее чистый листок и быстро нервными пальцами принялся скручивать шарики для игры в та-те-ти: три белых и три красных.
НИ КО И ЕГО ДЕДУШКА
Старый Гайтан вошел в каморку, подпрыгивая от радости. У стола, тесно прижавшись друг к другу, сидели за миской с макаронами его дочь и пятеро внучат. Он весело крикнул:
— Ура!
Четверо малышей подняли шум и возню. Они хором кричали:
— Иди к нам, дедушка, иди к нам!..
И, потеснившись, освободили для старика место за столом.
Присутствие дедушки, с его всегда улыбающимся лицом, полным веселых морщинок, с его живым, простодушным нравом, приводило внучат в восторженное настроение. Старик вытащил из кармана кулечек с конфетами:
— Сегодня я сяду рядом с Нико.
Николас, или попросту Нико, был старшим сыном в семье. Ему уже исполнилось тринадцать лет. Он был молчалив, даже немного мрачен — точь-в-точь, как его мать.
Дедушка сел рядом с Нико и обнял его:
— Знаешь, почему я сел рядом с тобой?.. Потому что у меня есть для тебя хорошая новость: я нашел тебе работу!
— О! — воскликнула мать, и ее увядшее лицо вспыхнуло, словно внезапная радость снова окрасила его ярким отблеском юности.
— Хорошо, — серьезно отозвался Нико. — А где?
— В том же доме, где служу я, у моего хозяина. Там ты будешь жить и получать двадцать песо в месяц. Да еще кормить тебя будут… Вот видишь! — обратился он к дочери. — Неплохо, а? Этого почти хватит, чтобы платить каждый месяц за комнату. К тому же его оденут в форму, и так он лучше свою одежду сбережет. А сеньор обязательно даст ему что-нибудь из своего старого платья. Он добрый. У него есть свои недостатки, но он не жадный, нельзя сказать…
Нико что-то пробурчал себе под нос. Никто не расслышал.
Но мать и дедушка разом запротестовали:
— Ты еще недоволен?
— Пусть уж лучше он ничего мне не дает!
— Тебе трудно угодить!
— Нет, он хочет, чтобы хозяин дарил ему вещи, ни разу не надеванные.
— Между прочим, вещи, которые он считает старыми и дарит слугам, на самом деле новехонькие. Помнишь, какое он мне в прошлом месяце пальто подарил?
— С иголочки. Мы его за двадцать песо продали. А чтоб старьевщик дал двадцать песо!..
— Хватит разговоров! — радостно воскликнул дедушка, наливая в стакан вина. — Выпьем за Нико — он у нас теперь работник! Да здравствует Нико! Ура!
— Ура! Ура! — нестройным хором подхватили четверо малышей, мигом заразившись буйной веселостью дедушки.
Нико улыбнулся. Мать поцеловала его в лоб и расплакалась.
— Что ты плачешь, дочка? Надо смеяться, а не плакать.
— Если бы Хуан его видел! Хуан всегда мне говорил: «Нико уже взрослый, скоро он тебе помогать будет». Он утешался этой мыслью в последние дни своей жизни…
И она обняла сына.
— А, вот как! — вскричал дедушка. — Ты, значит, плачешь от радости? Бедная ты моя дочурка! От горя — плачет, от радости — плачет… Ты только и умеешь, что плакать… Эй, ребята, а ну давайте посмеемся!
И дедушка громко захохотал. Четверо малышей вторили ему: «Ха, ха, ха, ха!» — замирая от восторга.
— Ну ладно, Нико, — сказал дедушка старшему внуку, — кончай обедать и одевайся.
— А чего ж мне одеваться? Надел шапку — и готов. Ведь штаны и куртка у меня одни.
— Сеньор, — сказал старик, входя в кабинет хозяина, — вот тут я внука привел.
— Какого внука?
— Которого вы обещали взять помощником привратника.
— Ах, да! А я было уже забыл. Пусть войдет.
Старик приоткрыл дверь в прихожую, где мальчик стоял и ждал, смущенно вертя в руках шапку и глядя в землю.
— Нико, входи…
И Нико оказался перед хозяином, который что-то писал на большом листе бумаги. Мальчик пробормотал:
— Добрый день!
Но, наверно, он сказал это очень тихо, потому что хозяин не ответил и продолжал писать.
Нико и дедушка стоя ждали. Нико рассматривал хозяина: он был еще довольно молод, хотя лысина, ранние морщины и землистый цвет лица старили его. Какой худой! А руки как у мертвеца. Мальчику стало страшно, когда он взглянул на эти руки. Наконец хозяин подписал бумагу, промакнул ее и посмотрел на мальчика. Потом сделал презрительную гримасу и обратился к старику:
— Ну ты, старый хрыч, это и есть твой внук, о котором ты мне столько говорил?
— Да, сеньор.
— И он на что-нибудь годен, а?
— Ну как же, сеньор! Первые-то дни он, может, будет немножко неловок, ведь бедняжка никогда по коврам не ходил. Но вот увидите, сеньор, он привыкнет, а как привыкнет…