Повар снова поморщился и продолжал украшать цукатами сладкий пирог.
— Кого слуга назвал старым шутом? Кого? — крикнул Нико, приходя в бешенство.
— Спроси у него самого, вот он идет, — ответил повар, показывая на входящего слугу.
Нико бросился к нему:
— Кого вы назвали старым шутом?.. — И он совал в лицо слуге дрожащий маленький кулак.
Слуга отступил на шаг назад. Повар вмешался и разнял их.
— Иди в столовую, — сказал он Нико, — или ступай во двор и посмотри через окошко, что делает твой дед. Ты сам убедишься, что он старый шут. Ступай!
Нико опрометью бросился из кухни. Подбежав к окну столовой, выходящему во дворик, он остановился и заглянул внутрь. С полдюжины мужчин, молодых и старых, одетых во фраки, сидели за столом по обе стороны от хозяина, занимавшего центральное место. Все пили и кричали. Нико увидел какого-то лысого старика, взобравшегося на стул и громко горланившего песню. И тотчас же он заметил дедушку, который пел и плясал в уголке зала, в то время как один из гостей бросал ему в лицо хлебные шарики.
Нико хотел было ворваться в столовую и силой увести дедушку, но понял, что тот совсем пьян: дедушка был очень красен, и маленькие глазки его блестели… И в эту минуту Нико ясно, как наяву, увидел мать, склонившуюся над швейной машиной. Он увидел сестренку Росину в грязном платье, стряпающую обед, из последних сил ворочающую тяжелую кастрюлю. И трех других: Минго, Паскуаля и Лауру… Он увидел их на углу, посылающих ему воздушные поцелуи и радостно улыбающихся. Дедушка терпел — значит, он тоже должен терпеть. И он остался стоять у окна с широко раскрытыми, испуганными глазами, дрожа от возмущения и горя…
Хозяин встал. Он махнул рукой, сказал что-то по-французски, и все замолчали. Нико видел, как он подошел к дедушке и взял его за нос. Тогда все начали петь, хлопая в ладоши или отбивая такт ударами ножей о рюмки. Дедушка начал плясать, в то время как хозяин тянул его за нос и тащил за собой по комнате. Это зрелище всех, видно, очень забавляло, потому что гости так и корчились от смеха, держась за животы…
Нико вошел в столовую, оттолкнул дедушку, взял адвоката за нос и начал что было сил трепать его из стороны в сторону. Потом ударил его кулаком по лицу. Он бы ударил его еще и еще, но кто-то сзади с силой схватил его за руки… Когда Нико вошел и схватил хозяина за нос, все так и оторопели. Эта сцена была для всех настолько неожиданной, что никто не тронулся с места. Но уже в следующую минуту некоторые из гостей опомнились и бросились на мальчика. Несколько рук схватило его и оторвало от адвоката, но он успел еще схватить бокал, бросить хозяину в лицо и в последнюю долю секунды увидеть, как это лицо залилось кровью. В ту же секунду кто-то ударил его по голове так сильно, что у него потемнело в глазах. Однако ему удалось вырваться и выбежать во двор. Вслед ему неслись брань и угрозы. «Бежать!» — промелькнуло у него в мозгу. Напрасно привратник пытался схватить мальчика, — Нико оттолкнул его и бросился бежать со всех ног вниз по улице.
Он не остановился, пока не добежал до жалкого дома, где жила его семья. Он хотел войти, но дверь комнаты оказалась запертой. Что делать? Конечно, сейчас уже, наверно, очень поздно. Он снова пошел на улицу, бродить до рассвета…
…Всю ночь проходил он по улицам. Иногда ему удавалось подремать на какой-нибудь скамейке, пока сторож не заметит и не выгонит. Под утро он забрел к знакомым каменщикам, друзьям деда. Они уже ушли на работу. Он бросился на одну из коек и заснул. Спал он беспокойно, вздрагивая. Сноп солнечных лучей, упавший ему на лицо, разбудил его. Куда теперь? Он решил вернуться домой и рассказать обо всем матери. Когда он вошел, все завтракали. Дедушка тоже был здесь.
Мать, увидев его, крикнула голосом, в котором слышалось отчаяние:
— Зачем ты сделал это, Нико?
Дедушка смотрел на него с упреком. Наверно, наплел им тут невесть что о вчерашнем происшествии. Правды он, конечно, не сказал. Да пускай себе говорит что хочет! С потемневшим лицом, так и не ответив на слова матери, Нико сел за стол.
Мать поставила перед ним тарелку:
— Вот видишь, как все получилось! Из-за тебя хозяин дедушку тоже выгнал. Теперь мы все должны жить на мой жалкий заработок. Кончатся гроши, которые твоему дедушке удалось отложить на черный день, и… Зачем ты сделал это, Нико?
Мальчик молча отрезал кусок мяса и положил в рот. И вдруг он услышал, как дед сказал:
— Когда мне было тринадцать лет, я сам зарабатывал себе на хлеб, а не сидел на шее у матери.
Мальчик вскочил. Он взял тарелку обеими руками и с грохотом швырнул об пол.