— Ты примешь меня сюда, — сказал Таккер. — Всего меня.
— Ты большой, — запротестовала она.
— Если будет больно, ты скажешь. Я подстроюсь. Джереми объяснит мне. Но только на словах.
Серьезно? Кэлси повернулась к Джереми. Судя по виду, он был настроен решительно.
— Да.
Внутри все затрепетало, когда Таккер протолкнул в нее сначала один, а потом и два пальца. Удивительно – она была уверена, что Рис насытил ее желание полностью, но оно вспыхнуло с новой силой.
— Хорошо, — наконец прошептала она.
— Это была не просьба. Я трахну эту великолепную задницу после того, как отшлепаю.
— Что? — переспросила она, оборачиваясь к нему.
Таккер надавил ладонью ей на спину, вынуждая снова нагнуться и опуститься на локти, из-за чего задница Кэлси оказалась поднятой кверху. Он бросил взгляд на Джереми.
— Держи ее.
Джереми улыбнулся и сжал руками плечи Кэлси.
— Не сомневайся.
Расширившимися глазами она взглянула на него.
— Тебе это нравится?
— Лисичка, он собирается сделать твою задницу ярко-красной, и, черт возьми, да, мне это нравится. А если не будешь послушной, то я еще и от себя добавлю, прежде чем трахну тебя.
— Насчет тебя я поверю. Но Таккер? Неужели он действительно собирается отшлепать – Ауч! — в комнате раздался звук шлепка. К этому она не была готова. Ягодице было не столько больно, сколько горячо. И сразу же, вместе с приливом крови, она запульсировала. Кэлси обернулась на Таккера, не сводящего глаз с ее задницы.
— Потрясающе, — выдохнул он. — Я реально вижу отпечаток своей ладони на ее светлой коже.
— Чертовски возбуждает, не так ли? — усмехнулся Джереми.
Таккер неуверенно кивнул ему, а потом снова отвесил шлепок по заднице Кэлси.
— Это за то, что бросила нас, не дав возможности все исправить. Мы волновались за тебя. Джереми ездил на твои розыски в Майами. Рис подключил все свои контакты.
Шлепок.
— Я практически поселился в доме твоих родителей.
— Ты… Ты наказываешь меня? — даже мысль о том, что Таккер назначил ей наказание, не укладывалась в голове Кэлси.
— Да, — сквозь зубы процедил Таккер и наградил ее задницу очередным шлепком. — Это за то, что никому из нас не сказала, где ты, и словно сквозь землю провалилась.
— Не было смысла, — выдавила Кэлси, стиснув зубы от жара и смеси боли и удовольствия. — Между нами все кончено.
— Нет, не кончено, — прорычал он и снова полоснул ее по заднице. Когда она ахнула, он продолжил. — Мы любим тебя. А влюбленные так просто не сдаются – они договариваются. Это именно то, что мы будем делать – и сейчас, и всегда. Поняла?
Хлопок! Шлепок! Опять! Снова и снова. Выше, ниже, правее, левее. Таккер ни разу не попал дважды по одному и тому же месту, но в скором времени ее ягодицы просто горели.
— Да… сэр, — задыхаясь, ответила Кэлси. Боже, еще несколько секунд, и она кончит.
— Если ты вернешься к нам навсегда, то пути назад не будет. И никаких выборов фаворита.
Очередная серия шлепков довела ее до расплавленного состояния. А обжигающий взгляд Джереми только усиливал жар.
— Ты поняла? Любовь, принятие, преданность – и никак по-другому.
Его ладонь опустилась с ягодицы на бедро Кэлси, и он, протянув руку, хлопнул по ее киске.
О, Боже, да! Она ахнула, цепляясь за остатки своего самообладания. — Пожалуйста, тихо умоляла она, раскачиваясь и извиваясь.
— Поняла? — повторил он.
— Да, сэр! — выкрикнула она.
— Отлично. — Внезапно его руки успокоились.
— Нет! — запротестовала она.
Не обращая на нее внимания, Такер обратился к Джереми. — Что теперь?
— Тебе понравилось, — вынес свой вердикт Джереми.
Ненадолго задумавшись, Таккер кивнул.
— Понравилось. Я, как никогда раньше, почувствовал, что ей необходимо. Понял, что даю ей то, чего она хочет: и морально, и физически. И это здорово заводит.
— Именно так, — улыбка Джереми стала откровенно развратной. — Раздвинь руками ее ягодицы и постепенно растягивай своим членом эту маленькую дырочку. Она почувствует жжение и боль. Наблюдай – напрягается ли она, шипит или скребет ногтями. Любое из этого может быть сигналом, что ей слишком больно. А если она выгибается, тяжело дышит и умоляет, то тогда тебе зеленый свет. Проталкивайся медленно – ты должен быть уверен, что не навредишь ей. Для твоего самоконтроля это равносильно убийству, но к тому времени, как ты окажешься в ней по самые яйца, она уже будет на грани оргазма.