Эмоциональный развод — самое сложное время для женщины после выхода из мизогинных отношений. Конец отношений равносилен смерти близкого человека. Это смерть ваших надежд, образа жизни, ощущения части целого. И как любую смерть, ее следует оплакать. Если вы не оплачете расставание, все снова вернется. Скорбь необходима, чтобы излечиться. Плачьте, кричите, бейте кулаками по подушкам, но, самое главное, мобилизуйте любую помощь, поддержку, утешение, дружбу, которые только сможете найти. Помните, просить о помощи — это не признак слабости. Слабость — уступить старым внутренним голосам, которые осуждают вас за то, что вам было плохо.
Одновременно со всем этим происходит нечто новое и удивительное. Вдруг оказывается, что вам больше не нужно оправдываться, объясняться, извиняться. Вы можете принимать решения без паники или страха перед реакцией бывшего партнера. Розалинд радовалась, что теперь ей не нужно осторожничать, и хотя ей было нелегко какое-то время, у нее было эйфорическое ощущение, что никто, кроме нее самой, не властен над ее жизнью. Вот что она мне сказала:
«Когда Джим был рядом напряжение было таким плотным, что его можно было резать ножом. А теперь я прихожу домой, там тихо и спокойно. Теперь это опять мой дом, а не его. И даже если мне иногда бывает тоскливо, так все равно лучше, чем это было раньше, когда я постоянно чувствовала себя ненормальной дурой».
Одиночество и депрессия Розалинды постепенно заменились растущей уверенностью в себе и решимостью в отношении ее работы и новой жизни. Я предложила, чтобы она говорила себе вслух, когда ей приходило в голову вернуться к Джиму или нападал страх за свое будущее: «Я не позволю никому плохо обращаться со мной».
Помогать детям
Расставание сбивает детей с толку, однако когда разваливается мизогинная семья и фактор стресса уходит, можно сразу увидеть положительное воздействие этого на детей. Многие женщины рассказывали мне, что после развода их дети начали лучше учиться, стали более счастливыми и менее тревожными. Вот что сказала Джеки:
«Теперь, когда Марка нет, нам всем стало лучше. У нас дома мир. Сын стал лучше учиться в школе, дочь вернулась домой. Раньше она придумывала причины, чтобы не бывать дома, потому что пока мы были вместе, там было очень нервно и тоскливо. Теперь оба приглашают домой друзей, Марк не разрешал им этого делать, а если же они все равно приглашали, то критиковал их в присутствии друзей. А теперь у меня такое ощущение, что мы снова настоящая семья».
Я советую в переходный после развода период объяснить детям, почему вы решили уйти. Как можно более четко дайте детям понять, что все то, что они видели и переживали, было правдой. Папа был гневным, контролирующим человеком, непредсказуемым и часто пугающим. Очевидно, чем старше дети, тем больше информации они могут воспринять, но даже самым маленьким надо объяснить, что насилие неприемлемо.
Я понимаю, что в большинстве случаев дети, особенно малыши, будут продолжать контактировать с отцом или отчимом. Такая информация может причинить ущерб этим отношениям, но тут важно, чтобы благо ваших детей было у вас на первом месте, а благо вашего бывшего партнера — на втором.
Ваш честный ответ подтвердит детям то, что они на определенном уровне и так знали. Когда вы скажете им, что их ощущения соответствуют действительности, вы освободите их от самообвинений, которые они могли возвести на себя вследствие проблем в семье. Перекладывая ответственность на того, чье плохое поведение всему виной, — на взрослых, вы уберегаете детей от будущих моделей ненависти к себе.
Один из наиболее важных моментов процесса подтверждения — признаться детям, что они не были в достаточной степени защищены от отцовского гнева. Джеки согласилась, что ей нужно было поговорить об этом с детьми, но ей было стыдно, что она потерпела в семье неудачу. Я сказала ей, что она должна объяснить детям, что не защищала их потому, что сама не знала, как защитить себя, и дать им возможность выразить свои чувства. Вот что она рассказал мне позже:
«Это была очень грустная сцена. Я сделала все, что могла, чтобы выдавить из себя нужные слова. Я сказала им, что сожалею, что позволила, чтобы их напугали и обидели. Я сказала, что они не делали ничего такого, что заслуживало бы такого обращения, какое они получили от Марка. Я попыталась убедить их, что я много поняла с тех пор, и что я никогда не позволю, чтобы такое с ними снова произошло. Мои дети были такие чудесные, я разрыдалась. Они сказали: „Мама, мы прощаем тебя. Когда ты простишь себя?“».