– Ничего себе простуда!
– Что ты смеешься? – обиделся Иван. – У человека всю рожу перекосило, а она…
– Рожу перекосило, – нежно сказала Юка, подходя. – Бедный ты мой человек! Очень больно?
– Да не особенно… Просто вид дурацкий…
Юка встала на цыпочки и поцеловала Ивана, ухватив за шею и нагнув его упрямую голову, а он еще и упирался. Но довольно скоро он перестал упираться и забыл про заплывший глаз. Увидев его лежбище, Юка снова засмеялась, и выносить это было совершенно невозможно, поэтому Иван опрокинул ее и взял с такой неистовой страстью, что сам испугался: она же маленькая! Но маленькая Юка оказалась неожиданно сильной и ловкой, нисколько его не боялась и даже провоцировала.
Иван пришел в восторг от ее смуглого складного тела, в некоторых местах украшенного забавными татуировками, чрезвычайно тонко и изящно сделанными. На каждом запястье красовался «отпечаток» маленькой кошачьей лапки, а вдоль ступни была наколота надпись – «Надо бежать вдвое быстрее». Но больше всего его потрясли рыбки, которых он обнаружил у Юки ниже талии, почти на самых ягодицах – они словно собирались нырнуть в ложбинку. Иван провел пальцем по рыбкам и хриплым голосом спросил:
– Кто это тебе делал? Мужчина?
– Ревнуешь? – кокетливо спросила Юка.
– Конечно! Такое место…
– Какое?
– Пикантное.
Юка рассмеялась, извернулась, толкнула Ивана на матрас и уселась на него сверху:
– Пикантное, говоришь?
За три года отношений Иван так прирос к Юке, что начал всерьез задумываться о женитьбе. Каждый раз его словно обдавало ледяной водой: страшно. Это ж навсегда. Это ж значит, что он и правда… взрослый. Ответственность, всякое такое. А вдруг Юка не захочет? Тут на него вообще нападал ступор: а что, если он своим предложением все испортит? Она явно не рвалась замуж! В общем, Иван маялся, без конца советовался с Кириллом, потом купил кольца и долго носил их с собой, время от времени вынимая и любуясь. Наконец, настроился. А тут Юка огорошила его известием о командировке. В последний момент!
– Почему ты мне ничего не говорила? – мрачно спросил он, чувствуя какую-то глухую боль в сердце.
– Разве? – легкомысленно воскликнула Юка. – Ну вот, говорю. Да ты не расстраивайся, всего ж неделька.
– Неделька…
Потом она решила задержаться, и он совсем приуныл. И вот чем все кончилось – Юлькиными слезами по ночам!
Утром Юка проснулась от привычных кошачьих воплей и непривычных запахов – выйдя на кухню, она обнаружила Ивана, который суетился по хозяйству: варил кофе и жарил яичницу. Кошки путались у него в ногах и орали. Увидев Юку, они немедленно замолчали: Бонни томно плюхнулась на бок, а Клайд быстро прыгнул на подоконник и стал с заинтересованным видом смотреть на улицу. Юка усмехнулась: вот артисты!
– Ты готовишь завтрак? – спросила она, усаживаясь за стол. – Какая забота.
– Яичница слегка подгорела, ничего?
– Нормально! Кофе отличный. А ты чего такой странный?
– Да так. Спал плохо.
– Из-за маньяка? Все размышлял?
– И это тоже.
– Ты опять разговаривал во сне!
– Да ладно.
– Ага! Вдруг забормотал: «Пуговицы не забудь!» Я спрашиваю: «Какие пуговицы?», а ты так сердито отвечаешь: «Железобетонные, какие еще». Что тебе снилось?
– Придумываешь ты все.
– Я в следующий раз на диктофон запишу!
– А ты плакала ночью, – сказал Иван, глядя в чашку. – Из-за меня.
Юка отложила вилку. Потом пожала плечами и сказала:
– Я не помню.
Иван вдруг съехал со стула на пол, стал перед Юкой на колени и, расстроенно глядя ей в глаза, спросил:
– Скажи, что мне сделать? Чтобы ты совсем простила?
– Я простила, – ответила Юка. – Мне было очень больно, но я простила. Честно говорю. Но это как рана. Когда-нибудь заживет. Я надеюсь.
– И что мне делать?
– Терпеть. И ждать. Слушай, я вчера забыла вещи проверить. Пойду, посмотрю.
Она встала и вышла, а Иван еще некоторое время постоял на коленях, мрачно глядя в пол. К нему тут же прилезла Бонни, и он машинально потрепал ее по бархатной шкурке. Бонни недовольно передернулась: она не любила, когда ее гладили без всякого чувства.
– Вань, подойди ко мне! – крикнула из комнаты Юка, и Иван вскочил.
– Что ты обнаружила?
– Смотри, – сказал Юка, указывая на выдвинутый ящик комода. – Он ничего не брал, он добавил. Вот эти чулки – черные, со стразами. Совершенно новые, ненадеванные, нестиранные. Я их точно не покупала. Да и не стала бы – не мой стиль.
Иван принес пакет и осторожно подцепил сначала один чулок, потом другой.