— Скорее железо нейтрализует их «кхабод», — хмыкнул Моня — Но и тут, я думаю, нам не помешали бы наглядные эксперименты.
— Вообще да, — кивнул Моня — Все запутанно и непонятно, что вы хотите. Фольклор.
— Кстати о фольклоре, — хлопнул по столу Беня — Я думаю, Рудольф, на ваш вопрос есть ответ. Помните сказку о Кощее Бессмертном?
— Какую из них? — спросил Рудольф.
— Если вы про советские экранизации, тогда никакую. Меня тут Михаил снабдил материалом, я пробежался по верхам, и расскажу вам, а Цемель меня поправит, ну или просто перебьет, когда посчитает нужным, — Беня вздохнул. — В общем, этот смешной старик с лысой башкой, собственно, бог. Сын опять-таки небезызвестного вам Вия. Который «поднимите мне веки», да-да. И что бы вы думали? В оригинальном фольклоре Кощей очень даже ничего себе мужчина. Внешность высокого изможденного почти скелета — это следствие его образа жизни, — Беня хохотнул. — Мало ест, знаете ли. Собственно, само слово Кощей — это кличка, означает «пленник». От Прибалтики до Перми кормящиеся в СССР бездельники-фольклористы записывали за старыми и пьяными деревенскими жителями сказки, которые они якобы ещё в детстве от бабок слышали. Несмотря на весь мой скептицизм, сюжеты в них похожи. Даже не знаю, как сказать. В общем Кощей собирал драгоценные металлы. Коллекционировал, так сказать. Ну и, в общем, доколлекционировался. Как это бывает в России, за ним пришли. Так как убить его нельзя, они приковали его, опять-таки железными цепями в крепком срубе, и насыпали сверху курган. Когда Кощей выбрался, хоть это и случилось не скоро, он начал мстить. И требовать назад свое золото. Его можно понять, конечно. Но и местных тоже, надо сказать, проняло. Представьте себе, вы живете, никого не трогаете, брюкву выращиваете, и тут выкапывается из-под земли человек, на вид мертвый, и кричит: «Где мое золото?!» Люди пугались, разбегались, потом собирались снова, и опять-таки с помощью железных «палок» и «ухватиц» загоняли бедолагу Кощея.
— Ну этот бедолага перед этим успевал погулять как следует, вплоть до обезлюдивания некоторых областей, — вставил Цемель. — Это, конечно, если таки верить сказкам.
— Поэтому вариантов, как прикопать Кощея на подольше, было много. Заваривали в железный гроб, придавливали гранитными плитами. Но это уже, наверно, вам не интересно. Смысл в том, что вот есть вам типичный пример. Злой и страшный древний бог. Но ничего. Как это говорится по-русски? Окоротили?
— Сходные мотивы просто на каждом углу. Далеко ходить не надо, все знают про тартар. Да-да, замурованная пещера, в которой титаны на железной цепи, но есть, конечно, и куда менее поврежденные в пересказе источники. Тут можно упомянуть о глиняных табличках Древнего Шумера…
— Я, конечно, дико извиняюсь, все это очень интересно, но мне уже и в самом деле пора, — вздохнул Моня. За его спиной тут же появился Юрий. Моня засобирался.
— Ну что же, мне было интересно про этого вашего Кощея, — повторил Моня Бене, кивнув Рудольфу. — И ваш вопрос тоже не нужно оставлять висеть в воздухе. Действительно, ну неужели никак не убить бога?
С этими словами Моня укатился. Беня с Михаилом тут же перебрались внутрь дома, в гостиную, в прохладу кондиционированного воздуха, как сказали они, и поближе к неиссякаемому бару Мони, как подозревал Рудольф. За Моней заехала машина, но, прежде чем сесть в нее, Моня подозвал к себе Рудольфа, который все еще оставался у бассейна.
— Рудольф, мы вас утомляем? — спросил его Моня прямо. И тем вывел Рудольфа из состояния некоторой отрешённости.
— Вы знаете, нет — ответил Рудольф. — Вы меня вполне устраиваете как работодатель, к Михаилу Цемелю я проникся уважением, думаю, мы бы даже могли подружиться. Беня неплохой человек, хотя иногда и бывает опрометчив в действиях. Немного раздражает спать в маске, но это дело привычки. Мне хорошо, это было бы отпуском, но как приличного человека меня мучает совесть, что я ничего не делаю. Миша с Беней исходят тут потом, чтобы рассказать вам что-то, что вы уже знаете. Да Моня, судя по тому, как вы снисходительно киваете, вам наплевать, что говорят Миша с Беней…
— А вот и нет! — возмутился Моня.
— А вот и да, — поддержал Рудольфа Беня, который как оказалось, уже стоял в дверях. — Я тоже это вижу!
— Но самое главное — это я. Что я тут делаю, Меир? — Рудольф впервые назвал Моню по имени.
— Хороший вопрос! — согласился подошедший из глубины дома Михаил. — Я дико извиняюсь, но хотел бы спросить у вас, Рудольф, вы ведь до сих пор военный? — и, видя, как Рудольф замялся. — Не отвечайте. Я так понимаю, какие-то спецвойска. Вы уехали из Союза когда, в двадцать? Сейчас вам не меньше сорока пяти, вы не могли сделать карьеру, но вы могли много повоевать, раз вам хватает на такой хороший костюм.