— Я представляю частную организацию! — возмущённо замахал руками Моня.
— Вы еще не начали, а я уже сказал хватит! — неожиданно веско для такого маленького человека, — заявил Беня. — Мы тут все знаем, что это частные организации поймали большую часть нацистов и поубивали этих поцов с той самой Мюнхенской олимпиады. Мы же имеем к вам уважение, мы воспитанные люди, мы же не говорим вслух слово Моссад, но давайте и вы будете говорить с нами с уважением!
Меир, не переставая улыбаться, сделал рукой призывающий жест, и через минуту в комнату вошел крупный мужчина, похожий на Игоря, как брат.
— Это Юрий, — представил его Моня, — мой второй домработник.
Юрий разложил перед каждым из присутствующих по электронному планшету и вышел.
— Скажу сразу, в них почти ничего нет, — сказал Моня. — Ну а то, что есть, от себя расскажу вкратце. Вы, наверно, слышали, тут недалеко, в Ираке, случилась заварушка. Примерно тогда все и началось. Так вот, у нас в Багдаде были дела, в музее. Надо было кое-что посмотреть, может, даже прибрать, чтобы не потерялось. Мы были готовы, хорошие надежные люди ждали начала штурма Багдада американцами, чтобы воспользоваться хаосом, и проникнуть в музей. И что бы вы думали? Нас обскакали.
Какие-то удивительно организованные мародеры взяли Национальный Музей Ирака и натворили там беспорядка. Украли золото, конечно. Но не только. В общем, они вывезли все! Ой, ну ладно, многое. И в процессе этих диких мародеров в арафатках как-то плавно сменили американские солдаты. Это стало нам интересно. Ну, мы стали смотреть, кому это нужно. И не нашли. То есть нашли, конечно. По всему выходило, что американские военные яростно выполняли пожелания американских и английских археологов. Такой, знаете ли, вызывающий ложный след. А мы не очень любим, когда так себя ведут — мы дали делу ход, выделили ресурсы. Начали с того, что решили узнать, зачем люди в осажденном городе первым делом захватывают музей. Решили посмотреть, что украли. Было трудно, из пятнадцати тысяч наименований в музее уцелело только четыре тысячи. Но похищенные артефакты начали всплывать. Некоторые в частных коллекциях, многие в музеях Европы. Даже золото Нимрода нашлось! Но кое-что пропало насовсем, — Моня взял у Рудольфа планшет, немного покопался в нем и положил его на середину стола. — Можете посмотреть на фотографию. Прекрасный образец.
— Что это? — спросил Рудольф, посмотрев на фотографию.
— Пазузу. Точнее, статуэтка, которая его изображает, — сказал Цемель.
— Демон древнего шумера, — покивал Беня. — Говорят, на его совести разрушение Урука.
— Кто говорит? — искренне удивился Миша.
— Позавчера в аэропорту одна бабка рассказала, — раздраженно ответил Беня. — Да, я помню, что вы у нас эксперт, я не претендую, простите, впредь буду сдержанней.
Миша покивал, повернулся к Рудольфу и пояснил:
— Это статуэтка, изображающая Пазузу. В аккадской мифологии злой демон, повелитель демонов ветров, сын бога Ханпы. Пазузу часто изображался с телом человека, с искаженным гримасой лицом, увенчанным длинными развевающимися волосами, либо с головой льва или собаки, с львиными лапами вместо рук и с птичьими ногами либо просто с когтями на ногах, с двумя парами крыльев, с жалом скорпиона и пенисом в виде змеи. Наиболее распространённая его поза — с поднятой правой рукой и опущенной левой, что символизировало жизнь и смерть, созидание и разрушение, — Михаил помолчал. — Ну, можно еще добавить, что Пазузу — это демон юго-западного ветра, который приносил засуху и голод в засушливые сезоны и потопы — во влажные. Фигура Пазузу нередко использовалась при создании амулетов, призванных бороться с зловредной силой Ламасу, который мог причинить вред ребёнку и матери во время родов. Также Пазузу выступал в роли защитника людей от чумы и злых сил.
Потом повернулся к Моне и сказал:
— Статуэтка довольно распространенная, не понимаю, что вы в ней нашли. Таких по музеям мира больше семи сотен.
— Было. В основном в запасниках. Сейчас вы сможете найти только сорок штук. Мы выборочно проверили тридцать девять. Все оказались подделками.
— Вот как?! — искренне удивился Рудольф. — И кто же у нас такой фанатичный коллекционер?
— А вот это мы выяснить и не смогли, — сказал Моня. — И вы, наверно, понимаете, что нам это очень удивительно. Как же так, мы ведь такие любопытные, мы, бывает, и не такое узнаем! Да мы пароли от миллионных счетов у самых скрытных людей и то знаем, а вот тут… — Моня развел руками. — Собственно, это-то нас и заинтересовало всерьез. Очень странно было узнать, что кто-то так хорошо умеет быть неизвестным, — Моня помолчал. — В нашей работе мы не любим такие секреты, без подписи. Это очень неприятно, когда ты знаешь, что есть такие люди, которые что-то скрывают, но не знаешь, кто они и что у них за секреты.