— А когда случилась гласность и перестройка, оказалось, что все исследования, связанные с НЛО и прочими полтергейстами, действительно проводились в России, — сказал Моня, — но даже не имели грифа «секретно». Это в стране, где даже устройство простейшего копировального аппарата было засекречено! И, разумеется, во всех исследованиях доказывалось, что этого не существует. Силами трех доцентов, заметьте. А в USA целые институты в поте лица пытались догнать русских в их страшной и непонятной технологии чтения мыслей на расстоянии. Да, такого плевка американцы не ожидали. Они, конечно, тут же свернули все программы, но в узких кругах над ними до сих пор много смеются.
— Надо сказать, что по русским это ударило бумерангом, — сказал Цемель. — После перестройки из-за того, что всяких полусумашедших, считающих себя обладателями сверхспособностей, всерьез изучали, население относилось к ним без предубеждения. Вы знаете, чем это кончилось, — Цемель снисходительно помахал в воздухе рукой. — Банки с водой перед телевизором и прочие глупости.
— Чем безумнее ложь, тем легче в нее поверить, — кивнул Рудольф.
— И это не объясняет нашего присутствия, — хмуро сказал Беня, обращаясь к хозяину дома. Видимо, он немного обиделся на Моню из-за того, что тот не счел его достаточно умным, чтобы сойти за «настоящего аналитика». — Раз вы решили, что это утка одной из разведок, то я думаю, что проект был закрыт. А раз мы тут, то, видимо, было что-то еще? Почему мы тут, такие специфические?
— А дальше был труп, — сказал Моня. — У человека была такая хорошая работа, — Моня покачал головой. — Он работал в Моссаде, в самом центральном офисе! В теплом архиве, где не стреляют, представьте себе! Просто прекрасный был молодой человек, все при нем. Ум, внешность, мама, папа, жена и любовница, перспективный работник архива. Он бы далеко пошел.
— А как он умер? — оживился Беня.
— А мы не знаем, — словно и сам удивляясь, развел руками Моня. — Мы его так и не нашли!
— Но как это вы знаете, что он умер?! — возмутился Беня. — Может, он просто убежал. Вы же сами говорите, — Беня начал загибать пальцы, — мама, папа, жена, любовница…
— Полтора литра его крови, прямо на его рабочем месте, — ответил Моня и поднял руку. — Да, да, кровь точно его. Все странно. Он ночью остался на работе, спрятавшись от охранников. Потом кто-то перерезал провода на этаже, потом слышали крик, потом прибежала охрана, — Моня чуть понизил голос и сказал: — И вы же понимаете, его работа такое место, где охрана прибегает быстро, — снова откинулся на спинку своего кресла и продолжил: — Вокруг кровь, человека нет, все непонятно, все нервничают, не знают, что делать. Ну и, видимо, наверху решили проимитировать деятельность, — Моня доброжелательно улыбнулся, обводя руками присутствующих. — Растолкали меня, старого дурака, и заставили устроить адвоката дьявола, как будто мне нечем больше заняться, — Моня помолчал. — И вы уже, наверно, догадались, молодой человек занимался нашим делом. В порядки хобби, знаете ли, искал Пазузу в интернете, можно сказать. Книжку даже написал. Ну она, конечно, не такая популярная, как у Зайнца, но кое-кто купил. А в книжке, как не трудно догадаться, про Пазузу то, что вы и сами сейчас знаете. Он же работал в архиве, вы понимаете, и фактически начал свое расследование. Не знаю, в шутку или всерьез, но он закрутил лихую интригу про некую мегакорпорацию, которая планирует призвать древнего демона, — Моня осторожно размял покалеченную руку. — В общем, это было бы смешно, но это единственное, за что можно бы было его убить. Диагноз от аналитиков прежний. Нас кормят дезой. Но теперь я должен выступить «адвокатом дьявола».
— Но почему мы тут? — спросил Цемель.
— Давайте я объясню, — сказал Рональд. — Видите ли, «адвокат дьявола» — это такой термин. Взят от Римской Католической Церкви. Когда Папа Римский канонизирует своего святого, есть специальный человек который должен найти причины, которые могут не позволить это сделать. В нашей стране, я говорю про Израиль, этот термин появился в результате подведения итогов по изучению провала военной разведки в анализе развединформации накануне Войны Судного дня 1973 года. В общем, решение было найдено в том числе и в организации подразделения, работающего по принципу «вероятная противоположность» — подвергать сомнению любой анализ и предоставлять командованию худшие варианты вероятного сценария, исходящие от аксиомы, что разведка никогда не может дать полную информацию, — Рудольф замолчал.
— Вы не поняли мой вопрос, я не спросил, что мы тут делаем, я спросил, почему мы? — ответил Цемель.