Стоматолог разлепил губы.
– Изабелла – веганка. Я не говорил тебе?
– А что делает зубной врач с больным зубом? – невозмутимо спросила Катрин, наблюдая за Изабеллой.
Дама выглядела совсем неплохо. Каштановые волосы, свои, не крашеные, спускались локонами до плеч, гладкая кожа, карие глаза. На женщине был темно-коричневый пиджак, под ним тонкая блуза цвета бордо. Тонкое золотое кольцо украшало безымянный палец правой руки. Ногти были очень ухожены, коротко подстрижены. Особенно бросалась в глаза их форма – они были по-детски маленькие и круглые.
– Изабелла и Элко в свадебном путешествии, – пояснил Оливер.
Примерно так Катрин всегда и представляла себе счастливую пару молодоженов. Разве в медовый месяц кому-то повредит немного хорошего мяса?
Как и накануне, сначала принесли закуску, кусочек рулета с лососем. Изабелла с отвращением отвела свой взор. Элко за все время так и не удостоил присутствующих взглядом. Катрин ела подчеркнуто медленно, с наслаждением, обдумывая в то же время, что может означать это слово, – «веганка». Это была какая-то ветвь вегетарианского учения, это Катрин знала, но какая именно? Тарелка Изабеллы была пуста, в углублении лежали лишь крошки, но не могла же она питаться только крошками. Или могла?
Принесли пиво. Катрин сделала большой глоток, хотя, по ее мнению, закуска вряд ли сочеталась с пивом. Но в тот момент ей было все равно.
– Изабелла и Элко – представители новой берлинской сцены, – попытался внести оживление в разговор Оливер.
– А разве они не должны быть гомосексуалистами? – осведомилась Катрин максимально громко.
– Швабская корова! – наконец что-то сорвалось и с уст Элко.
– Что, простите?
Господин снова онемел, а Катрин была готова бросить ему в лицо остатки рыбы со своей тарелки. Может, тогда он проснется хоть на пару секунд.
В этот момент ему принесли горячее – говяжье филе. Элко, не поднимая глаз от тарелки, положил локти на стол и начал кушать принесенное блюдо. Время от времени он запускал руку в корзиночку с хлебом, хватая нарезанные куски багета, и макал их в соус. Катрин потеряла дар речи. Она взирала на все это одновременно заворожено и с отвращением. Этот тип жрал, именно жрал, как свинья. И это в пятизвездочном отеле! Муж воинствующей вегетарианки! Неужели такое возможно? Катрин едва не просмотрела свой суп, который принесли в это время. Суп из омаров со сливками.
Она вопросительно взглянула на Оливера.
Он ухмыльнулся:
– Принимай происходящее как есть!
Сидевший напротив Элко вынырнул, наконец, из своей тарелки и отодвинул ее от себя. При этом он едва не спихнул со стола бокал с пивом, которое Катрин не успела долить, но, похоже, это его ничуть не взволновало. Бокал удержался на краешке стола.
Катрин настороженно уставилась на Элко, но и это, казалось, его не обеспокоило. У него было удлиненное лицо с неправильными чертами, угловатый подбородок, морщинистые толстые губы и высокий лоб, почти седые волосы, зачесанные назад. Катрин решила, что ему около пятидесяти. Может, он был еще моложе и специально выбелил себе волосы. Вполне вероятно, учитывая, что мужчина был служителем Мельпомены.
Она опустила свою ложку в суп.
– И как супчик из омаров, вкусный? – задал провокационный вопрос Оливер.
Она с удовольствием выплеснула бы суп под стол, но ограничилась простой фразой:
– Он восхитителен!
Затем Катрин обратилась к Оливеру:
– А ты? Ты вообще собираешься есть?
Место на столе перед Оливером не было сервировано, но это только сейчас бросилось Катрин в глаза.
– Я уже съел свой шницель с большим удовольствием, – с легким поклоном в сторону Изабеллы произнес тот.
– Ты, однако, интриган! – убежденно сказала Катрин.
Изабелла подняла голову, Катрин почувствовала, что та смотрит прямо ей в ложку. Катрин бросила на нее взгляд. В самом деле, веганка превратилась в сгусток внимания.
– А ваш муж хоть раз видел, как выглядит скотобойня изнутри?
Удержаться от этого вопроса Катрин уже не смогла.
– Мой муж – свободный человек!
– Ах, вот оно что! А я, значит, нет?
– Вы не кажетесь особенно просвещенной. Скорее уровень ниже среднего!
Катрин отложила ложку.
– Это уже предел! А если я скажу вам, что вы старое пугало?
– В данный момент вы поступаете так!
– И насколько же глубоко просвещены вы? – спросила Катрин, после чего снова взяла свою ложку и опустила ее в суп.
– Вы сами не знаете себя, вот ваша проблема! – ответила Изабелла.
– Зато вы… – Тон Катрин стал жестче. – Вы хорошо знаете себя и прекрасно себя чувствуете рядом со своим жрущим мясо мужем, оскорбляя незнакомых людей!
Тарелку с супом у Катрин забрали.
– Что-нибудь еще выпить? – Позади снова возник Эвальд. – Может, бокал красного вина к мясу?
У Катрин пропало настроение. Но она понятия не имела, есть ли у веганеров ограничения и в отношении вина. Значит, следовало его обязательно заказать.
– Да, пожалуйста. Один бокал, – произнесла Катрин и сама удивилась.
Она заказала, даже не взглянув в карту. Это было с ее стороны легкомысленно, такие выходки могли стоить ей головы.
– Настоящая битва, – снова вмешался Оливер, по его тону было ясно, что происходящее доставляет ему радость. – Настоящая битва, как это, должно быть, и происходит ежедневно и ежечасно не между странами и даже не между религиями. Настоящее противостояние – это противостояние мировоззрений!
– Но это может продолжаться довольно долго, – возразила Катрин. – И, кроме того, битва мировоззрений между потребляющими мясо и вегетарианцами и веганерами как их разновидностью, равно как между курящими и не курящими, может происходить лишь в тех странах, где люди способны позволить себе тратить время на подобные глупости. Остальные будут сражаться скорее по религиозным или политическим мотивам.
– Им еще предстоит пройти этот этап развития!
Изабелла поучительно махнула своей вилкой.
Катрин почувствовала себя загнанной в угол. Она, считавшая себя человеком, любящим животных, питавшаяся не то чтобы правильно, но всегда думавшая, что и когда есть, вдруг оказалась в роли убийцы животного мира, только чтобы противопоставить свои аргументы этой берлинской амбарной мыши! Это завело ее больше, чем даже все произнесенные в ее адрес оскорбления.
– Что же такого выдающегося вы сделали для животного мира, кроме того, что пожираете зеленый корм и зерно, которыми следует кормить скотину?
Десерт Элко, горячий штрудель[10] в ванильном соусе, принесли одновременно с вином для Катрин. Элко тотчас нырнул в свою тарелку, Катрин наблюдала за ним, удержавшись от злого комментария, и высчитывала стоимость своего вина. Вино было отменным. Она взглянула на Эвальда, тот подмигнул ей. Он явно ждал оценки и поддержки, надеясь услышать что-то доброе в адрес своей кухни. А на самом деле она нуждалась в сочувствии со стороны Эвальда. Ничего, потерпим. Стоит встать из-за стола, Оливер получит все, что заслужил.
Изабелла больше не удостоила ее ни словом, намеренно уставившись куда-то в сторону, в точности как Элко.
– Ну… – немного поколебавшись, Катрин взяла свой бокал и поднялась. – Не хочу портить себе вечер, поэтому покидаю вас и иду в бар!
Оливер был обескуражен.
– А твой десерт?
– Я поищу себе еще что-нибудь!
Катрин бросила на него быстрый косой взгляд и ушла.
Бар находился с другой стороны холла отеля. Вероятно, это выглядело несколько странно – идти через весь отель с бокалом вина в руке, – но за последние дни ее самооценка выросла так, что Катрин уже не комплексовала.
Возле стойки администратора она едва не столкнулась с Жаном. Он только что вошел с улицы в своем горнолыжном костюме, на плечах и волосах – снег. Следом за ним в отель входили юная саксонская дива, рядом с которой они сидели рядом в обед, и ее Папочка.
– Спасибо, – произнес Жан, взял из рук Катрин бокал с вином и опустошил его одним глотком. – Очень мило с твоей стороны. Действительно, прекрасный напиток. У тебя отменный вкус, поздравляю! – Жан благодарно посмотрел на опустевший бокал. – Ну, в любом случае теперь он пуст! – И водрузил бокал на стойку.