Она послушно вышла за Эммой из автобуса, за ней шла Лиони, пораженная такой переменой в робкой Эмме.
Пока группа шла по городку, жители наблюдали за ними. Симпатичные смуглые ребятишки хихикали при виде бледных ног Эммы, гордые мужчины в арабских одеждах не сводили глаз с Лиони, одетой в развевающийся белый щелк. Ее светлые волосы рассыпались по плечам, рот был ярко накрашен.
– Вашему мужу повезло, – улыбнулся один из местных жителей, протягивая открытки с видами Абу-Заабаля.
Лиони тщетно старалась не улыбаться. В кои-то веки она оказалась в центре внимания.
– Благодарю, но нет, ничего не нужно, – строго проговорила она и покрепче ухватилась за руку Эммы.
– Я никому не позволю тебя умыкнуть, – подразнила ее Эмма, наблюдая, как мужчины пялятся на Лиони. – Ты тут пользуешься бешеным успехом.
– Не говори глупости, – ответила Лиони, безмерно польщенная, но пытающаяся это скрыть. – У меня трое детей, и я ношу плотные колготки, чтобы казаться стройнее, так что сирены из меня не выйдет.
Все же это внимание ей льстило. Мужчины смотрели только на нее. Не на элегантную Ханну, не на грациозную белокожую Эмму – на нее.
То же самое наблюдалось и в ресторане, где все три официанта явно пришли в восторг при виде такой яркой и пышной блондинки. На Флору с ее мобильным телефоном никто не обращал внимания, все глазели на Лиони, как на кинозвезду.
У Ханны несколько исправилось настроение. Смешно заводиться из-за поломки автобуса. Она должна положить этому конец. Даже Эмма начала напевать, когда их троих провели к столику – самому лучшему, в просторном углу, с яркими подушками на сиденьях и красивым канделябром. Старший из официантов усадил Лиони в лучшее кресло и низко поклонился. Она одарила его благодарной улыбкой и сияющим взглядом сапфировых глаз. Он поклонился еще ниже, ушел и вернулся с тремя тонкими разрисованными стаканами.
– Опять «Рибена», – заметила Ханна, беря маленький стаканчик и вдыхая запах безалкогольного фруктового напитка, к которому они уже привыкли на пароходе.
Когда все расселись, к столику подошла Флора и напомнила, что алкогольные напитки им придется покупать за свой счет и что автобус будет у ресторана около восьми.
– Уехать? – с наигранным ужасом воскликнула Лиони. – Флора, мне хочется остаться здесь навеки.
Хотя в местных ресторанах спиртное не подавали, Лиони заметила, как один из официантов появился с бутылкой красного вина, и предложила тоже заказать выпивку.
– А теперь поболтаем, – заявила она, когда принесли первое блюдо и они выпили по бокалу вина.
К тому времени, как принесли основное блюдо – баранину для Эммы и Ханны и кебаб с овощами для Лиони, – они уже покончили с мужчинами в целом и занялись непосредственно Гарри. Ханна порадовалась возможности наконец рассказать кому-то о том, как она ужасно переживала, когда он заявил, что уезжает в Латинскую Америку и между ними все кончено.
– Ты думаешь, что знаешь кого-то как облупленного, и вдруг он взрывает под твоим носом такую бомбу!
Год прошел, а говорить об этом было все еще больно. Она ощущала себя преданной, брошенной. Она вложила в их отношения столько любви, времени и надежды, и оказалось, что все зря, потому что он, видите ли, задыхается и ему требуется сменить обстановку. Как выяснилось, он ничем не отличался от других мужчин – такой же бессовестный и равнодушный. Но она так его любила. Никакие занятия аэробикой не смогли приглушить боль потери. Теперь она надеялась, что ее новая линия поведения – держаться подальше от мужчин, за исключением таких развлечений, как с Джеффом, – впредь защитит ее от переживаний. Овчинка просто не стоит выделки!
– И что же он делает в Латинской Америке? – спросила Лиони.
– Не знаю и знать не хочу! – резко ответила Ханна. – Я ничего о нем не слышала после его ухода. Он собрал вещички, когда меня не было дома, и оставил записку, в которой просил меня пересылать его почту сестре. Ха! Как бы не так! Я выбросила в мусор его новую чековую книжку, когда ее получила, а также все его налоговые документа. – Она усмехнулась. – Потом мне постоянно звонил его босс из газеты: ведь Гарри должен был написать для них большую статью о политических скандалах и уехал, не сказав ни слова. Вот вам Гарри: дать деру и не отвечать за свои поступки!
И Лиони, и Эмма готовы были кастрировать Гарри, появись он перед ними, а Ханна решила, что очень приятно иметь подружек, с которыми можно поделиться. Она слишком переживала предательство Гарри, чтобы пытаться найти утешение в женском обществе, да у нее практически и не было подруг с тех пор, как появился Гарри. Потому так приятно было сейчас ощутить сестринскую поддержку.
– Сомневаюсь, что когда-нибудь снова доверюсь мужчине, – медленно сказала она. – Мне и Гарри не следовало доверять. Я должна была предвидеть.
– Откуда? – удивилась Эмма. – Ты же не умеешь читать чужие мысли.
– Дело не в чтении мыслей. Тут все дело в мужчинах. Им вообще нельзя доверять – и точка, – настаивала Ханна. – Во всяком случае, я не могу доверять мужчинам, которые попадаются мне на пути. Вот ты говоришь, что твой Пит прелесть, но, думается, многие из нас просто не годятся для такого рода отношений. Некоторым женщинам лучше быть одним, и я именно такая. Я могу сама о себе позаботиться, мне никто не нужен. Вот так и буду жить.
– Ты это несерьезно, – возразила Лиони. – Ты очень красива, Ханна, ты можешь заполучить любого мужчину. Тебе просто Попался слабый человек, вот он тебя и бросил. Из-за этого не стоит ставить крест на всех мужчинах. Если что-то пошло наперекосяк, надо отряхнуться и начать все с начала.
Когда подали десерт, состоящий из фруктов, они уже делились друг с другом собственными теориями о том, как добыть мужчину. Впрочем, у Эммы до Пита почти никого не было, так что она призналась, что в эксперты не годится.
– Я познакомилась с Питом, когда мне было двадцать пять, а до этого встречалась только с тремя парнями. Последнего папа спустил с лестницы, потому что он явился с косячком. Сказал, что не хочет, чтобы из его дочери сделали наркоманку.
Все дружно рассмеялись.
Лиони призналась, что Рей был ее первым настоящим бойфрендом и что разрыв между ними произошел по обоюдному согласию, так что отряхиваться ей не пришлось. И теперь Лиони абсолютно не понимала, как Ханна могла решить не влюбляться, пока не сможет общаться с мужчинами на своих собственных условиях. Они уже слышали о фантастическом Джеффе и о том, что Ханна воспринимала его как хорошую терапию против воспоминаний о Гарри.
– Как ты можешь? – воскликнула она.
– Что – можешь? – Ханна откусила кусок арбуза, слегка залив соком подбородок.
– Решить, что будешь относиться к мужикам как к друзьям, с которыми иногда можно переспать. Я хочу сказать – а вдруг ты встретишь кого-нибудь потрясающего и безнадежно в него влюбишься?
– Мне достаточно вспомнить месяцы страданий после ухода Гарри, – сказала Ханна. – Я не допущу, чтобы мне снова было так больно. Я совсем не боюсь превратиться в бесчувственную корову, которая лишь использует мужиков. Просто счастливая любовь не для меня. Я потратила на нее годы – и что теперь имею? Ничего, черт бы все побрал! Гарри встал и ушел, как только ему захотелось, а меня в награду за десять лет любви оставил у разбитого корыта. Мужчины – пустая трата времени и пространства, если не считать акробатические этюды в спальне.
Эмма расхохоталась. Ей так нравилось сидеть, подобрав под себя ноги, смеясь и рассуждая о сексе! Она подвинулась, чтобы принять более удобную позу, и внезапно ощутила знакомую ноющую боль в пояснице. Месячные?.. «Господи, нет! – мысленно воскликнула она. – Не может такого быть. Она беременна, она точно знает!»
Но боль повторилась, и Эмма поняла, что никакого ребенка нет. Нет и не было.
Ее охватила тоска. Она встала, уронив салфетку и разлив остатки вина.