– Привет, ма, – сказал Феликс, причем произношение его вдруг резко изменилось. – Это Ханна, мы недавно поженились, и ты скоро станешь бабушкой.
– Тогда вам лучше войти, – сказала Вера Лун. – Джун! – закричала она, едва не оглушив Ханну. – Поставь чайник!
Джун оказалась сестрой Феликса и такой же красивой, только в темных тонах. Стройная, высокая, с прекрасными чертами лица, она вполне годилась в модели для любого журнала. Но сразу же становилась ясно, что все свое время она тратила на воспитание трех резвых мальчишек, которые хулиганили на бабушкиной кухне.
– Примите мои поздравления, – сказала Джун приветливо, узнав новости. – Наш Фил такой скрытный. Никогда никому ничего не говорит.
«Он никогда мне не говорил, что его зовут Фил», – хотелось сказать Ханне, но она сдержалась.
– Идите сюда, мальчики, – позвала Вера. – Познакомьтесь с новой тетей. Вы прекрасно загорели, дорогая. Где-нибудь отдыхали?
Ханну познакомили с мальчиками, потом подали чай и пирог, и все уселись за кухонный стол. Вера не казалась такой устрашающей, когда сидела и не разглядывала тебя с ног до головы подобно сканеру в аэропорту.
– Понять не могу, почему он не привез вас сюда раньше, – вздохнула Вера. – Все скрывает – совсем как отец.
– Я работал, – обиделся Феликс.
Он здесь был явно не на своем месте, его трудно было представить себе в доме на три спальни с одной ванной и парочкой изображений святых на стенах. Феликс выглядел экзотичным, другим. А ведь на самом деле он был самым обычным человеком из самой средне-нормальной семьи. Интересно, на мгновение задумалась Ханна, – что еще он скрыл от меня и от всех остальных?
Она пила чай и восхищалась мальчиками, а скучающий Феликс тем временем беспокойно бродил по просторной кухне. Он не участвовал в не слишком оживленном разговоре, не делал ни малейшей попытки развлечь своих племянников.
– Жаль, что ты не захотел пригласить нас на свадьбу, – печально сказала Вера. – Я бы с удовольствием приехала. Скажите мне, когда должен родиться ребенок?
Сердце Ханны невольно потянулось к этой женщине, которая, очевидно, хорошо знала, что ее блестящий сын стесняется своих корней.
– В декабре, – улыбнулась она. – Разумеется, мы очень хотели, чтобы вы были на свадьбе. Но все случилось так быстро – ребенок и все такое… Мы просто не успели вас пригласить. Феликс был бы очень рад, если бы вы присутствовали. Феликс пнул ее под столом.
– Мы поженились за границей, – объяснил он. – Чтобы газеты не прознали. Мы только сегодня утром прилетели с Санта-Люсии.
– Нам бы тоже очень хотелось куда-нибудь съездить, – заметила Джун, пристроив на коленях своего младшего, трехлетнего Тони. – Мы с мужем не были за границей после медового месяца. Тогда мы ездили в Португалию, – сообщила она Ханне. – Я обожаю Португалию, но трое детей… Я сама больше не работаю, не очень-то разъездишься по заграницам. Я родила Кларка через год после свадьбы, через полтора года родился Адам, ну и последним Тони.
– А чем вы занимались? – спросила Ханна.
– Работала в парикмахерской.
– Вы могли бы быть моделью с вашей внешностью, – честно сказала Ханна. – Вы очень красивы.
Джун пожала плечами.
– Чтобы все на меня глазели и говорили, что я слишком толстая или старая? Нет, такая жизнь не по мне. Филу нравится, но я не хочу.
– Зачем ты им сказала, что будешь рада, если они навестят нас, когда мы устроимся? – резко спросил Феликс, когда они в такси ехали в местную гостиницу.
– Это же твоя семья, ты не можешь о них забыть.
– Ты ведь забыла про своих и прекрасно себя чувствуешь! – огрызнулся он.
– Неправда! – горячо возразила Ханна. – Ты скоро познакомишься с моей мамой, а про отца я тебе уже говорила, он алкоголик. Поверь мне, его нельзя приглашать никуда, где дармовая выпивка.
– Значит, тебе позволительно презирать своего отца, а с моей семьей дело обстоит иначе, так? – спросил он.
Они ругались всю дорогу до гостиницы. Особенно Феликса взбесило замечание Ханны, что он глубоко оскорбил свою мать, отказавшись остаться ночевать в ее доме.
– Я предпочитаю приличную гостиницу! – завопил он. – Я звезда, черт побери, и должен вести себя соответственно.
– Да? Ну, так одно могу тебе пообещать, – прошипела Ханна в ответ, – пока ты ведешь себя как гребаная звезда, ко мне не подходи, понял!
Боевые действие были прерваны на время ленча у Веры перед отбытием в аэропорт. Ханна с радостью увидела, что Феликс ведет себя значительно лучше со своей бедной матерью, даже пригласил ее к ним в Лондон, когда они там обоснуются.
– Мы с радостью примем вас всех у себя, – искренне сказала Ханна. – Приезжайте, пожалуйста.
– Я вижу, ты и вправду этого хочешь, милая, – улыбнулась Вера. – Присмотри за моим сыном, ладно? Я рада, что он нашел себе приличную женщину. И позаботься о себе, детка. Он далеко не подарок, наш Фил, всегда таким был.
– Мама у тебя просто прелесть, – сказала Ханна по дороге в аэропорт.
– Ну да, ты попробуй поживи с ней! – буркнул Феликс, мрачно глядя в окно.
Ханна отвернулась. Пусть дуется, если хочется. Однако в Дублине Феликс снова стал самим собой очаровательным, влюбленным и остроумным.
– Я всегда напрягаюсь, когда попадаю домой, – признался он, взяв Ханну за руку и ведя ее к дверям квартиры. – Я не хотел тебя во все это впутывать. Понимаешь, старые семейные дела… Ты считаешь, что я вел себя как последняя сволочь, но ведь ты не знаешь, что на самом деле было.
– Откуда мне знать, если ты не рассказываешь? – возразила Ханна. – Мне бы не хотелось, чтобы ты что-то скрывал от меня, Феликс.
– Я и не скрываю. Просто скучные семейные дрязги. Забудь.
И этим ей пришлось удовольствоваться.
26
Хью швырнул проспекты туристских фирм на журнальный столик.
– Ты хоть взгляни, Лиони! – сердито сказал он.
Она подняла на него глаза, стараясь не выходить из себя.
– Я же уже говорила тебе, Хью, я не могу сейчас отправиться в отпуск. Девочки должны вернуться, я им буду нужна.
– Их не было два с половиной месяца, черт побери! Еще неделю без тебя они наверняка перебьются. В конце концов, твоя мать может за ними приглядеть.
Лиони почувствовала, что начинает злиться. В последнее время все только и говорили, что об отпуске, а она ничего не могла планировать, пока близнецы были в Америке. И предложение Хью насчет совместной поездки поступило явно не вовремя. Девочки должны были через неделю вернуться, и ей безумно хотелось их видеть.
– Я сейчас не могу бросить дочерей на произвол судьбы, – решительно заявила она.
– Они были вполне счастливы без тебя почти три месяца, а ведь собирались всего на полтора!
Лиони поморщилась. То, что Мел и Эбби предпочли остаться почти на три месяца, причиняло ей сильную боль, хотя она в этом и не признавалась. «Они могли бы побыть с нами на ранчо в Техасе остаток лета, – сказал ей Рей по телефону в начале июля, когда истекли полтора месяца. – Они научатся ездить верхом, и вообще им там будет хорошо. Всего-то еще несколько недель! Эбби здесь просто расцвела. У нее дела идут отлично, так почему бы им не остаться, Лиони?»
Мел и Эбби тоже умоляли разрешить им остаться.
Лиони сдалась и после проплакала два дня. Ей казалось, что любимые дочери ее предали, что вдали от нее им лучше. С Дэнни все было по-другому. Он объявил, что собирается с друзьями путешествовать месяц автостопом по Европе, и Лиони не возражала. Разумеется, она беспокоилась, но ему в конце концов уже двадцать, и он не нуждается в ее опеке. А без девочек дом казался ей моргом. Так что выманить ее куда-нибудь, когда должны были вернуться ее любимые детки, невозможно было ничем, даже прелестями Италии.
– Я сейчас не могу уехать, – повторила она. – Тебе надо было подумать об этом раньше, мы бы успели съездить и вернуться.
– У меня отпуск назначен на конец этого месяца, – огрызнулся Хью. – И не в этом дело. Дело в Мелани и Аби-гейль. Они уже не дети. Тебе пора их отпустить.