В. хотел просто, чтобы в его семье все было в порядке, и от этого, по его твердому убеждению, должно было стать лучше и всему человечеству. Это же так понятно.
Я сейчас оскорблю доктора, подумал писатель. Очень сильно. Так, чтобы надолго запомнил.
В. встал и, прервав монолог БД, проникновенно заметил:
— Да вы не переживайте так уж сильно и не обижайтесь на нас, глупых. Не стоит. Я думаю, что эту больницу рано или поздно назовут вашим именем. И табличку золотую повесят: «Здесь работал такой-то». Все будет нормально.
Затем он сел и принялся чистить свои длинные ногти.
Старик подавился коротким смешком, сделал вид, что поперхнулся куском бутерброда и старательно начал кашлять, испуганно глядя в лицо БД — как бы тот чего не заподозрил. БД устало махнул рукой. У него больше не было сил. Каждый день, каждая ночь приносили новые разочарования.
Явилась санитарка, делавшая вместе с Ниной клизму.
— Борис Дмитриевич, все готово. Будете смотреть?
БД наклонился к столу, оторвал зад от сиденья, медленно распрямился. Идти смотреть? На что? Что там может быть такого интересного? Упрятав руки в карманы, он неторопливо и осторожно, как слепой, двинулся на голос.
Старый морж быстро убежал на очередной вызов, с опаской протиснувшись в дверь мимо писателя. В. оказался в полном одиночестве. Поле битвы осталось за ним. Он чувствовал некоторое удовлетворение, но и все ту же злобу, которая не утихала в его душе. Впрочем, теперь злости, кажется, стало чуть меньше.
До него глухо доносился голос врача: «Вот видите — зеленое… Я же говорил… но ничего опасного…» Нина что-то радостно отвечала ему, и тон ее голоса стал извиняющимся. Вскоре она, держа на руках зареванную девочку, быстро вышла из смотровой.
— Слава Богу! Ничего опасного!
В. кивнул. Да, слава Богу. Можно ехать.
Нина принялась одевать девочку, которая прямо на глазах засыпала и то и дело валилась набок.
— Надо бы извиниться перед ним, что ты тут ему наговорил, — тихо сказала Нина. — А он ведь помог. Хороший специалист.
— Лучше бы и не помогал… ротан мелкожаберный, — холодно сказал писатель.
Но на самом деле он был благодарен судьбе, забросившей его в эту больницу и столкнувшей именно с этими людьми, потому что теперь он знал, кто будут герои его нового рассказа.
Когда-нибудь, думал он, настанет такое время, что сказать человеку «спасибо» за любую услугу будет неловко, потому что ему же придется ответить «пожалуйста», а это так мучительно…
БД тайно смотрел на них сквозь полуоткрытую дверь, его губы шевелились, и он никак не осознавал, что делает — молится или посылает проклятья… Потихоньку отодвинулся в сторону, чтобы зрелище чужого счастья не слишком разъедало душу. Врача трясло мелкой нервной дрожью, и он раз за разом повторял:
— Да нет, я не плохой человек, я просто… не очень хороший, вот и все. Я же не плохой человек!..
Внезапно его затошнило, он ретиво кинулся к унитазу, но пока добежал, прилив уже отступил. Бессильно согнувшись, истекая холодным потом, упираясь руками в стульчак, доктор рассматривал свое отражение в тамошней неглубокой лужице. С большим удовольствием он плюнул в чужое опухшее от бессонницы лицо, но слюна оказалась болезненной, слишком тягучей, и плевок, растянувшись до самой воды, вдруг вернулся обратно в рот доктору. И вот тогда-то его вывернуло по-настоящему, как следует…
Девочка капризничала — ей мешали уснуть. Нина быстренько одела ее, и В. взял ребенка на руки. Девочка, положив голову отцу на плечо, моментально погрузилась в крепкий глубокий сон.
Семейство вышло на свободу. Там было прохладно, сквозь кроны деревьев где-то на востоке обещалась новая заря, светилось нечто туманное и неясное. Писатель глубоко вздохнул, встряхнулся, глянул по сторонам.
— Машину вряд ли поймаем, в такое время никто не остановит. Пойдем к теще, в Брагино, — решил он. — Здесь пешком часа полтора. Ну а если подберут, то — домой. Баиньки.
— Донесем ли? — с сомнением спросила Нина. — Ведь тяжело. И сумки. И страшно ночью-то…