— Ты не знаешь Джима, — возразила она дрогнувшим голосом. — Он упрям, и его трудно переубедить. У меня такое недоброе предчувствие, что он займет непоколебимую позицию. Я тебе уже говорила: он уверен, что у нас все в порядке. А детей он использует как орудие, особенно если поймет, что тут замешан другой мужчина.
— У него не будет оснований думать, будто в твоей жизни появился другой мужчина, — спокойно произнес Шейн. — Ты будешь встречаться только со мной, а уж меня-то никто не заподозрит. — Он выдавил из себя смешок. — Я всего лишь товарищ твоих детских игр. — Его брови взлетели кверху. — Ну же, милая, не грусти.
Пола тяжело вздохнула:
— Да, возможно, мне не следует мучиться дурными предчувствиями. — Она покачала головой. — Бедный Джим. Честно говоря, мне жаль его.
— Знаю. Но нельзя строить отношения с человеком на жалости. Никому от этого не бывает хорошо. Ты станешь приносить себя в жертву, а он не перенесет унижения. В конце концов вы возненавидите друг друга.
— Наверное, ты прав, — согласилась Пола.
— Я точно знаю, что я прав. И послушай, не начинай сама себя казнить. Так ты тоже ни к чему хорошему не придешь. — Он крепче сжал ее пальцы. — И у тебя нет никаких причин для самобичевания. Ты старалась спасти свой брак, изо всех сил пыталась укрепить его, судя по твоим словам. Но ничего не получилось. Так что ты должна с ним покончить — как ради себя, так и ради Джима.
Пола прикусила губу. Ее беспокойство не утихало.
— Мне может потребоваться какое-то время, чтобы все уладить, чтобы все сложилось наилучшим образом, — пробормотала она.
— Понимаю. Такое никогда не обходится без проблем. Но я подожду., Я проявлю ангельское терпение. Я всегда буду готов оказать тебе моральную поддержку. И еще — мы оба молоды. У нас впереди вся жизнь.
— Не искушай судьбу, Шейн! Он покачал головой:
— Ничего я не искушаю. Знаешь что, давай заключим пакт, — воскликнул он. — Как в детстве.
— Какой пакт?
— Договоримся не обсуждать наши проблемы — а они мои столь же, сколь и твои, — в ближайшие несколько недель. А за два дня до твоего возвращения в Англию серьезно поговорим и все обсудим. Вдвоем мы решим, как тебе поступить. Что скажешь?
— Прекрасная мысль. Обстоятельства не должны оказаться сильнее нас, верно? Иначе мы не сможем наслаждаться драгоценными днями, отведенными нам.
— Вот и умница. Давай выпьем за наш пакт. Мы же едва пригубили шампанское.
Пола кивнула. Шейн налил ей и себе, и они чокнулись. Их руки невольно соприкоснулись.
Он глядел на нее ласковым и нежным взглядом. Немного погодя он произнес:
— Ты должна доверять мне. Доверься моей любви, Пола.
Она с удивлением посмотрела на него, вспомнив некогда оброненные ее бабушкой слова, как важно верить в любовь. Когда ее глаза встретились с прямым взглядом темных глаз Шейна, она почувствовала, как ее страхи начали понемногу рассеиваться. Ее настроение стало потихоньку улучшаться.
— Я верю в твою любовь, а ты должен верить в мою. — Уголки се губ тронула слабая улыбка. — Все образуется. Обязательно, Шейн, ведьмы есть друг у друга.
Но Пола ошиблась. Ее беды только начинались.
Глава 14
Эмма Харт внимательно смотрела на Полу, наморщив лоб.
— Что-то я тебя не понимаю, — сказала она. — Что ты имеешь в виду, утверждая, что нас ждет трудное Рождество?
— Джим попал в катастрофу. Довольно серьезную, и он…
— Неужели на этом своем чертовом самолете? — вскричала Эмма и, еще сильнее нахмурившись, распрямила плечи.
— Да. Он разбился. Две недели назад. Дня через два после моего возвращения из Нью-Йорка в начале декабря, — торопливо пояснила Пола и, желая побыстрее успокоить бабушку, добавила:
— Но ему все-таки повезло, поскольку самолет упал на поле йедонского аэропорта. Его успели вытащить, прежде чем самолет загорелся/ — О боже! — У Эммы волосы встали дыбом при мысли об огромной опасности, которой подвергался Джим. Он легко мог погибнуть, да и Пола вполне могла оказаться с ним и не спастись. Подавшись вперед, Эмма озабоченно спросила:
— Он сильно пострадал?
— Сломал правую ногу и левую ключицу, трещины нескольких ребер. К тому же он получил множественные ушибы. Однако ни одна из травм не угрожает его жизни или здоровью, хотя сами по себе они достаточно серьезны. Мне пришлось нанять санитара для ухода за ним. Видишь ли, Джим не может сам одеваться, и вообще ему трудно, а порой и невозможно делать самые элементарные вещи.
Эмма выдохнула. Шок от услышанного еще не прошел.
— Но почему ты мне ничего не рассказала, пока я находилась в Нью-Йорке? Или вчера, когда я приехала в Лондон?
— Мне не хотелось беспокоить тебя, пока ты еще не вернулась из отпуска. Я собиралась все рассказать тебе по пути из аэропорта, но… — Пола пожала плечами и виновато улыбнулась. — ..Решила, что эти новости вполне могут подождать до следующего дня.
— Ясно. — Эмма покачала головой. — Мне так жаль. Пола. Ужасно, просто ужасно. Но слава богу, что не случилось ничего более страшного. Разумеется, несколько месяцев он будет полностью выбит из колеи.
— Да, — пробормотала Пола. — Гипс снимут не раньше чем через шесть недель. А затем ему предстоит пройти курс интенсивной физиотерапии. Доктор объяснил, что, пока мышцы снова не наберут силу, Джим не сможет ни руку поднять, ни перенести тяжесть тела на сломанную ногу. Похоже, к нормальной жизни он вернется через добрых полгода.
— А как случилась эта катастрофа? — спросила Эмма.
— Мотор заглох. Джим изо всех сил старался приземлиться, но не смог удержать самолет. Тот рухнул и при ударе о землю буквально развалился пополам. Так что Джиму еще ужасно повезло.
— Да, действительно. — Губы Эммы сжались в тонкую ниточку. — Я всегда знала, что он когда-нибудь разобьется на своем чертовом самолете, и это меня очень беспокоило. — Она снова покачала головой, не скрывая раздражения. — Хотя я очень огорчена тем, что с ним произошло, и от всей души сочувствую ему, но все-таки определенная безответственность здесь есть. Я не хочу показаться толстокожей или злорадной, но, на мой взгляд, он рисковал без всякой необходимости.
Эмма вдруг поняла, что говорила слишком резко, и смягчила тон: