— Да, помимо всего остального. — Александр наклонился вперед и перевел взгляд на Сару. — А ты знаешь, что «Стоунуолл пропертиз» дышит на ладан?
Сара открыла было рот, но не нашлась, что сказать. Дурные вести о компании, в которую она втайне от всех вложила столько денег, как громом поразили ее. Она не сомневалась в том, что Александр говорил правду, — он никогда не лгал. Ей не терпелось перемолвиться с Джонатаном, но она боялась обратиться к нему. С ним порой очень сложно общаться, вот и сейчас она молчала, опасаясь его острого языка.
Александр по-прежнему не сводил с нее глаз. Под его внимательным взглядом Сара побледнела, и в ее глазах мелькнул огонек тревоги. Александр знал, что стоит надавить посильнее — и Сара сломается.
Но он отвернулся от нее и обратился ко всем присутствующим:
— Меня просто поражает, как они могли дойти до такой жизни. Ведь «Стоунуолл» заключил столько отличных сделок. Не могу понять, в чем там дело. Если, конечно, там никто не запускает руку в кассу.
— Неужели ты допускаешь такое? — вскричала в ужасе Сара. — А если…
Джонатан почувствовал, что необходимо вмешаться:
— Послушай, Александр, давай забудем о проблемах «Стоунуолл пропертиз» и займемся нашими собственными делами.
— Но дела «Стоунуолл» как раз и есть наши дела, — ответил Александр убийственно спокойным тоном. — И ты отлично знаешь это, поскольку «Стоунуолл пропертиз» принадлежит тебе.
Сара не смогла удержаться от крика, а затем безвольно осела на стуле.
Джонатан презрительно засмеялся и с вызовом и угрозой посмотрел на Александра.
— Не говори ерунды. Никогда еще мне не доводилось слышать такого бреда.
— Джонатан, я знаю о «Стоунуолл пропертиз» абсолютно все. Владельцы компании — ты и Себастьян Кросс, а Сара вложила туда весьма крупные средства. Управляют ею Кросс и Стэнли Джервис, а также ряд подставных фигур, которых ты туда ввел. Вы с Кроссом основали фирму в 1968 году. С тех пор ты передавал своей компании сделки, которые предназначались для «Харт энтерпрайзиз». Ты лишил нас огромного количества важных и выгодных сделок, а также перебежал дорогу бабушке, когда она вела переговоры с «Эйр коммюникейшнс». У меня нет слов. Ты предал нашу фирму. Ты предал доверие бабушки, и, следовательно, у меня не остается никакой альтернативы, кроме как…
— А ты докажи! — завопил Джонатан, вскочив на ноги. Опершись руками о стол Александра, он наклонился, с яростью глядя в лицо кузена. — Тебе это не удастся. Ты не найдешь ни единого подтверждения своим нелепым обвинениям.
— Ты глубоко заблуждаешься. У меня есть все необходимые доказательства, — спокойно ответил Александр, но в его голосе звучал металл, а глаза смотрели с осуждением. Он похлопал по груде папок, на самом деле не имевших ни малейшего отношения к «Стоунуолл пропертиз», и с тонкой улыбкой добавил:
— Здесь все, Джонатан. И конечно, у тебя еще есть партнер в твоем… — Александр передернул плечами. — ..За отсутствием более точного определения назовем его преступлением. Да, вот она сидит, не в силах произнести ни звука… Сара Лаудер.
— А теперь ты еще хочешь впутать в свой заговор бедняжку Сару, — вскричал Джонатан. — Да, я не оговорился — заговор с целью опорочить нас обоих. Ты всегда ненавидел меня, Александр Баркстоун, с самого детства. И Сару тоже. Но у тебя ничего не выйдет. Черта с два! Я буду бороться за свои права и за права Сары тоже. Так что берегись.
Александр откинулся на спинку стула, и его голубые глаза, такие холодные и жестокие лишь секунду назад, вдруг потеплели, когда он с жалостью посмотрел на Сару.
— Да, действительно бедняжка Сара, — мягко заметил он. — Боюсь, тебя обвели вокруг пальца. Твои деньги безвозвратно потеряны. Мне тебя искренне жаль, но теперь уже ничего не поделаешь.
— А… А… Александр, — заикаясь, пробормотала Сара. — Я н… не…
— Помолчи, дорогая. Позволь мне говорить. Он — коварный тип и может заманить тебя в ловушку. Джонатан с ненавистью посмотрел на кузена.
— Ты просто ублюдок!
— Довольно! — Александр резко встал со стула. — Не смей называть меня ублюдком!
— Что, заело? — злорадно хохотнул Джонатан. — Правда глаза колет? И к твоей сестрице это тоже относится. Не забывай, что не чья-нибудь, а именно ваша матушка спит с кем ни попадя.
— Ты уволен! — вскричал Александр в ярости.
— Ты не можешь уволить меня. — Джонатан откинул голову и залился смехом. — Я держатель акций и…
— Количество твоих акций за последнее время значительно сократилось, — перебил его Александр уже гораздо более спокойным тоном, полностью овладев собой. — Ровно на семь процентов. — Он открыл верхнюю папку, вытащил оттуда акции и помахал ими перед носом Джонатана. — Я их только недавно выкупил, в прошлую пятницу. Ровно четыре миллиона — во столько обошлось «Харт энтерпрайзиз» выкупить твой заклад у финансовой компании, которая кредитовала тебя. Но тем не менее я рад, что мне удалось вернуть наши акции назад.
Джонатан побледнел как полотно. Он непонимающе уставился на Александра. Впервые в жизни он не находил слов для ответа. На какой-то миг ему показалось, что всему пришел конец, а затем с презрительной усмешкой он воскликнул:
— Я по-прежнему владею девятью процентами этой компании. Следовательно, ты не имеешь права уволить меня. По существующим правилам нельзя выставить за дверь держателя акций.
— Бабушка установила такой порядок в 1968 году, когда она написала завещание и разделила свои сто процентов между нами четырьмя. Однако до дня своей смерти она оставалась единственной владелицей всего пакета и, следовательно, всей компании. В качестве полновластной хозяйки «Харт энтерпрайзиз» Эмма Харт могла поступать по своему усмотрению, как тебе хорошо известно. И поэтому перед отъездом в Австралию бабушка изменила все наши внутренние законы. Фактически она произвела структурную перестройку и велела подготовить новый Устав. Согласно ему я в качестве управляющего, председателя правления и держателя основного пакета акций могу делать практически все, что захочу. Я обладаю почти неограниченными полномочиями. Я могу выкупить акции у акционера, если он согласен. Я могу принимать людей на работу. И увольнять их. — Александр облокотился руками на стол и обжег Джонатана взглядом. — И поэтому я увольняю тебя. — Он обратил взор мимо Джонатана, на Сару. — Ты тоже уволена. Ты вела себя столь же бесчестно, как и Джонатан.