Я развернулась, чтобы идти домой, но он неожиданно схватил меня за руку:
— Ну хорошо, вы не верите, что я был в командировке. Но ведь раньше я жил в этой квартире. И соседи подтвердят.
— Какие соседи?
— Ну хотя бы эта из сто сорок восьмой квартиры. Как вы ее назвали? Лидия…
— Вот видите, вы даже не знаете, как ее зовут.
— Я-то забыл! А она меня помнит. Давайте спросим у нее.
Пока я раздумывала, что бы такое ему ответить, к дому подъехали синие «Жигули». Оттуда вышла среднего, но ближе к пожилому возрасту пара. Муж принялся выгружать из машины сумки, а супруга решительно зашагала к подъезду. Неожиданно она притормозила:
— Глеб? Это никак ты?
— Здрасте, Надежда Васильевна.
— Вернулся! И девушку с собой привез… — Она оценивающе взглянула на меня. — Хорошая у тебя девушка. А тут про тебя такое говорили! Алик! — крикнула она мужу. — Иди скорее сюда. Кто нам сказал, что Глеб… что его в живых нет?
— Вроде Игорь, — ответил муж после недолгого молчания.
— Точно, он! — Женщина необычайно обрадовалась. — Его жена опекает эту старушенцию, соседку твою. Лидия Яковлевну. Вот она и сказала. И любят же люди болтать всякие глупости! А ты-то жив-здоров, слава богу!
И, продолжая шумно радоваться тому, что Глеб жив и здоров, почтенная дама скрылась за дверью подъезда.
— Ну что, к Лидии Яковлевне? — спросил Глеб без энтузиазма.
Я покачала головой. Стояла и тупо переваривала информацию. Господи, что теперь нам предстоит! Этот человек, этот Глеб — реальный хозяин квартиры… А тетка, у которой мы ее покупали, называла его своим покойным сыном, картинно подносила платочек к глазам… Мы-то и поверили этой сказке. Дураки! Впрочем, главной дурой выходила я. Лешка практически ни во что не вдавался, только подписывал бумаги. А я выслушивала, кивала и даже соболезновала…
— К Лидии Яковлевне идти смысла нет.
— Хорошо, что вы поняли! — воодушевился Глеб. — Теперь отдадите ключи?
— Они у меня дома.
— Тогда поедем к вам. Другого выхода нет.
— Пойдем. Тут близко. Пять минут, если идти не спеша.
Мы и пошли не спеша — на энергичные действия сил не осталось. Брели через пустые дворы, сопровождаемые унылым грохотом колесного средства.
По дороге я успела обозначить для себя некоторые проблемы. Во-первых, Лешка и его реакция. Будет искать виноватых, не захочет возвращаться в Россию, постарается перепоручить мне решение квартирного вопроса.
Во-вторых, мама. Я бесконечно доверяю ее знанию жизни и интуиции, но есть существенное но: маму нельзя волновать. Лучше вообще ей ни о чем не рассказывать. Или все-таки рассказать? По чуть-чуть, осторожно, маленькими порциями?.. Можно обратиться за помощью к Владу. Какое счастье, что на свете есть Влад! Он поможет найти хорошего адвоката… Хотя вряд ли без доверенности мне позволят представлять интересы брата в суде. А Лешка, пожалуй, и доверенность пришлет. С него станется… Господи, какой кошмар!
Ключи лежали на месте — для Лешкиных документов я отвела в комоде специальный ящичек. А вот и договор купли-продажи, и нотариально заверенная копия Лешкиного российского паспорта. Пусть Глеб полюбуется. У нас все документы в идеальном порядке!
Тут-то меня и осенило — что-то одно! Или договор, или ключи от квартиры. С какой стати я просто так отдам ему ключи? Он собственник, и Лешка собственник. У кого больше прав — надо еще доказать. Суд разберется! А до суда придется подождать. Почему это я вдруг решила сдаться без боя?
До суда квартира будет нейтральной территорией. Вот справедливый выход!
Глубоко вздохнув, я вышла в прихожую:
— Послушайте, Глеб…
— Ничего слушать не желаю! Давайте ключи.
— С какой стати? У вас с моим братом на эту квартиру одинаковые права. Ну, что скажете? — Я ткнула ему в лицо Лешкины документы. — На сегодняшний день вы даже там не прописаны!
— Я же вам паспорт показал! Опять вы за свое?!
— Правильно! В паспорте штампик остался, а в ЖЭКе, или как там это называется, вас отовсюду выписали… на основании свидетельства о смерти.
— Не понял…
— Да что тут понимать! Женщина, у которой мы покупали квартиру, называла вас своим покойным сыном и свидетельство о смерти показывала!
— Какая женщина?
— Ну… Относительно пожилая, к шестидесяти, волосы седые с фиолетовым оттенком…
Я силилась воскресить еще какие-нибудь подробности, но он неожиданно напомнил мне их:
— Сутулая, чуть прихрамывает. Звали ее как-то… Раиса Васильевна… Раиса Петровна…