На углу Малой Дмитровки и Садовой-Каретной на месте двухэтажного дома середины XIX века в конце 1980-х гг. построили кооперативный жилой дом для художников. Следующий дом № 4-6 построен в 1948 году по проекту И. Л. Маркузе. Его украшают аллегорические статуи, символизирующие сельское хозяйство и строительство. В одном из двух ранее стоявших на этом месте домов в 1870-х гг. жил С. М. Любецкий, автор популярных и по сей день книг «Московские окрестности» и «Старина Москвы и русского народа».
Дом № 8 сооружен в 1914 году (архитектор И. А. Герман). Здесь несколько лет жил пейзажист Константин Юон, артисты М. И. Бабакова и Н. С. Плотников. А до того на этом месте находился особняк, в котором квартировал известный арабист Михаил Осипович Аттая, профессор лазаревского Института восточных языков.
На углу с Каретным Рядом - невзрачный кирпичный дом № 10, построенный в 1950-е годы для артистов театра и эстрады. В первом этаже дома разместили основанную еще в 1920-е гг. библиотеку им. М. В. Ломоносова. Позднее она стала филиалом библиотеки искусств им. А. П. Боголюбова. В 2008 году вывеску на библиотеке снова сменили - теперь она называется библиотекой киноискусства имени С. М. Эйзенштейна.
Ранее этот участок занимал доходный дом, принадлежавший до революции Петру Петровичу Белоярцеву, председателю совета Общества Верхних торговых рядов. Ему же принадлежал и двухэтажный дом на противоположном углу Каретного Ряда. Этот сохранившийся до наших дней дом был построен еще в самом начале XIX века. Соседний дом № 20 - его ровесник (он был надстроен третьим этажом в конце XIX века). В конце 1900-х годов здесь помещалась редакция ежегодного справочника «Вся Москва». В квартире № 19 жил популярный артист Г. М. Ярон. В первом этаже дома находилась булочная и зеленная лавки.
Высокий дом № 22, оформленный в псевдо-готическом стиле, построен уже знакомым нам архитектором Сергеем Гончаровым в 1906 году. Соседний дом № 24 формально построен в 1870-е годы, но в его основе - несколько зданий допожарной постройки.
* ДУМЫ *
Михаил Харитонов
Мужик
Образ и действительность
Муж. Мужчина. Мужик. Слова идут по нарастающей, вызывая у интеллигентного человека, читателя Бродского, все возрастающую неприязнь.
Интеллигентный человек может читать Бродского и быть мужем, ну в смысле супругом, ну это такая гендерная роль, своего рода дискурс. Мужчина - это уже хуже, проблемнее. От мужчины требуются так называемые мужские качества, которых интеллигент по определению лишен. Ну не то чтобы совсем лишен, мы на самом деле ого-го, и в морду давали и получали, но, признаться, этого не любим, мы любим Бродского, а мужчина должен любить в морду. И, наконец, мужик: нечто кряжистое, приземистое, от него несет перегаром, дешевым куревом и немытым телом, это, значит, русский дух, тьфу, гадость, изъясняется он мычанием и матюгами и презирает нас за очки и Бродского, он еще и антисемит, наверняка антисемит, о, как же он страшен и гадок, гадок и страшен, мы боимся его, мы ненавидим его… К тому же мужику полагаются бабы, а нам достаются только женщины, а женщина - это тебе не баба, у нее мигрень и личность, и поэтому она невкусная, ну вы понимаете, в каком смысле. У мужика большой кукан, а у нас так, фигушка, да и та в кармане, и это еще один повод мужика не любить. А еще мужик - природный тоталитарист, любит крепкую руку, сапог и кнут, он всегда на стороне тех, кто запрещает нам читать Бродского, и за это мы его ненавидим особенно сильно. И таки да, мы далеки от народа, и вовсе не страшно далеки, а восхитительно, мы гордимся этим, потому что народ - быдло, страшное, свиное, сивушное, которое нас, если что, порубает вилами и подымет на топоры, потому что мы читаем Бродского и знаем слова «гендерная роль» и «дискурс».