— Я помню. Этот запах мне не забыть. — Я морщу нос и изображаю крайний ужас. — Из моего дома он был изгнан навсегда.
— Теперь у меня французский одеколон. Надеюсь, тебе понравится, — говорит Эрик и обнимает меня.
Не знаю, что это — очарование момента (и дорогого парфюма) или воспоминания о прошлом (в том числе об «Олд спайс»), но я поднимаю лицо ему навстречу. На тот случай, если он не понял намека, я прижимаюсь к нему и целую его.
У поцелуя неожиданный эффект: я чувствую, как между нами что-то начинает вибрировать. Рука Эрика устремляется вниз, мимоходом задевает мое бедро… Дрожь усиливается…
— Телефон! — коротко бросает Эрик, откидывается и вытаскивает из кармана мобильник. — Извини!
Я несколько обескуражена. Знаю, наша интимная жизнь с Биллом давно пошла на убыль, но неужели я разучилась отличать вибросигнал от трепета возбуждения?
Эрик меряет шагами номер и отдает кому-то отрывистые приказания. Насколько я понимаю, что-то не в порядке с контрактом по закупке апельсинового сока. Лично я всегда предпочитала папайю, но Эрик не спрашивал моего совета.
Он резко захлопывает крышку телефона и возвращается на кушетку, гладит ладонью мое лицо, пропускает сквозь пальцы волосы. Потом снова вскакивает.
— Прости, Хэлли, но я лучше займусь этим делом, а то оно не даст мне покоя.
А я не хочу, чтобы оно досаждало мне. Я беру еще икры, а он звонит сразу трем своим агентам в три разные части света. Судя по тому вниманию, которое он уделяет этому вопросу, будущее апельсинового сока безоблачно.
Наконец Эрик снова возвращается ко мне, но он все еще напряжен.
— Сделать тебе массаж? — предлагаю я, поглаживая ему плечи.
— У меня есть идея получше. Еще один поцелуй, — говорит он и прижимается своими губами к моим.
Мы долго не выпускаем друг друга из объятий. Его прикосновения такие знакомые и в то же время новые, его поцелуи — нежные и страстные. Я крепко прижимаюсь к сильной груди Эрика, как будто с исчезновением свободного пространства между нами исчезают и все минувшие годы. Время останавливается. Когда я открываю глаза, то вижу первые проблески рассвета на темном небе.
Эрик горячо дышит мне в ухо и приглушенно спрашивает:
— Заглянем в спальню?
Я колеблюсь и замечаю, что он смотрит на часы.
— У тебя мало времени?
— У меня всегда мало времени, — отвечает он. — Но я не хочу упустить этот шанс.
Телефон молчит, но раздается звонок в дверь. Эрик со стоном поднимается.
— Это мой помощник, Гамильтон. Мы всегда беремся за работу с утра пораньше.
Он впускает довольно непривлекательного мужчину лет тридцати с тяжелым портфелем.
— Доброе утро, мистер Ричмонд. Я принес бумаги, так что мы можем…
Заметив меня, Гамильтон замолкает, и, кажется, он слегка сконфужен, хотя, наверное, я не первая женщина, на которую он натыкается в апартаментах своего шефа на рассвете. Он смущенно осведомляется:
— Я не помешал?
Эрик смотрит на меня с легкой улыбкой.
— Даже не знаю. Мы всего лишь беседовали.
Гамильтон предусмотрительно ретируется в смежную комнату, которую я до сих пор не замечала, а Эрик не сводит с меня призывного взгляда и берет за руку.
— Ну же! Опустим в копилку еще пять центов!
Я нерешительно улыбаюсь:
— Не на первом свидании. Ты же знаешь.
Эрик качает головой:
— Знаю, но ведь ты же не собираешься снова заставлять меня ждать целых полгода? И потом, это не первое свидание.
Я чувствую неуверенность. Ночь прошла прекрасно, но, быть может, дальше заходить не следует. Эрик — занятой человек. Не знаю, хочу ли я делать следующий шаг.
— Уже утро. У тебя много дел, — отвечаю я. — Разве ты не едешь на Бермуды?
Эрик гладит меня по голове одной рукой, другой проверяет электронную почту.
— Поехали со мной, — предлагает он, просматривая входящие. Я ценю мужчин, которые умеют делать сразу несколько дел, но так ли уж обязательно Эрику заниматься этим в тот момент, когда он пытается меня соблазнить? — Сначала на Бермуды. Потом в Лондон. А затем в Гонконг. Ты можешь составить мне компанию в любом из этих случаев.
Я понимающе улыбаюсь. Все правильно. Ведь он уже сказал мне, что женщины для него на втором месте после работы. Двадцать лет назад я не захотела поехать вместе с ним на другой конец страны, возможно, понимая, что у нас никогда не будет общих целей. Может быть, моя жизнь была бы куда интереснее, если бы я осталась с ним, но это не была бы моя жизнь. Даже в двадцать лет я твердо знала, что не стану жить в чьей бы то ни было тени.
Я встаю и обнимаю его. Лучи восходящего солнца заливают комнату, когда я дарю Эрику долгий поцелуй.