В среднем Звездная Палата собиралась на экстренные заседания три раза в неделю.
— Помните моего терапевта? — перескочила на другую тему Полио. — Пообщались мы с ним пару дней назад. Полный отстой.
Грэйви потянулась было пихнуть ее в бок, да Кларисса помешала. Вьетнамки, переглянувшись, оживленно защебетали между собой.
— Que es твоя проблема? — зыркнула Кларисса на Грэйви.
— Ее личная жизнь — вот моя проблема. Кидается на все, что шевелится, лишь бы с докторскими корочками.
— У меня хоть какая-то личная жизнь есть. А вот ты не трахалась со времен клипсов-бабочек.
Полио всегда измеряла ход времени по тенденциям моды.
— Может, я просто разборчивая, — сказала Грэйви.
— А может, мужики стали разборчивы, — парировала Полио.
Вьетнамки набирали обороты в болтовне, тарахтя со скоростью моторов на гонках «Формулы-1». Свиристят, как бурундуки под кайфом, решила Кларисса. Впрочем, то же самое она думала о любом иностранном языке, исключая разве что датский, который больше напоминал эпизод из жизни больного булимией.
— Хватит! — бросила Грэйви маникюршам. — Неприлично, знаете ли.
— Не обижай девочек! — воскликнула Джен. — Они сюда на лодках приплывают, бедняжки. — Она улыбнулась маникюршам, те поулыбались в ответ и вновь зачирикали о своем.
— А хоть бы и в мыльнице — мне плевать. Про нас ведь треплются, — надулась Грэйви. — Ля-ля-ля — чаевых не получать, — грозно пообещала она самой маленькой. Девушка с улыбкой закивала, как будто Грэйви похвалила ее прическу.
— Горло болит, — пожаловалась Полио.
— Вернемся к основной теме, — напомнила Кларисса. — Почему он не позвонил? Я что, утратила хватку? Не помню такого, чтобы парень мне не перезвонил, со времен…
— Шоколадок.
— Поправка. Мятных шоколадок.
Все четверо на миг умолкли, отдавая дань почтения Богине Свиданий.
Дженнифер обратила свое кукольное личико к Клариссе.
— Может, он просто был занят?
— Ну и что? Я и сама была занята, но звякнуть-то время нашлось бы.
— Тогда почему не звякнула? — спросила Полио.
— Потому что я никогда не звонила парню первой…
— А Саймон? — хором пропели подруги.
— Игроки. Для всех здешних мужиков, кроме педиков, любовь — что «Монополия». — Из уст Грэйви каждое слово вылетало, как пуля из ружья.
— Ты кого из себя строишь? Громкоговоритель на вокзале? — фыркнула Полио.
— «Марвин Гарденс»[16], — настаивала на своем Грэйви. — Всем хочется получить «Марвин Гарденс». Солидные вложения, в дорогом районе, но без переплаты.
— Я подумываю о свидании со своим садовником, — невпопад вставила Дженнифер. — Он такой милый… кажется.
Кларисса была уверена, что Аарон не так уж сильно занят и не слишком хороший игрок в «Монополию».
— А что, если… — Она запнулась. Слова прочно застряли в горле. — А что, если я ему не нравлюсь? — прохрипела она, наконец.
Звездная Палата переглянулась, как при сообщении о смерти Джона Кеннеди-младшего. Глаза округлились от шока, отчаяния, неверия.
— Быть того не может! — заявили они в один голос.
И все же Кларисса вновь и вновь задавалась этим страшным вопросом, созерцая самое печальное, что только бывает на свете, — пустой автоответчик.
То есть, ясное дело, пустым он не был. Там имелось семнадцать сообщений, вот только ни одного — от новоиспеченного жениха, который сам пока об этом не знал. Половина записей были давними, еще с прошлого года. Сентиментальная Кларисса сохраняла послания от старых друзей и третьеразрядных знаменитостей. Ее коллекция восходила еще к временам кукольных платьиц и лака с блестками. Когда ей было грустно, она прокручивала любимые пленки.
«Кларисса, если это Кларисса… я… э-э, — бубнит британский актер с чудной прической. — У меня тут ваше имя и телефонный номер… э-э… записаны прямо на бедре.
Пауза.
Не скажете… э-э… м-м… — Смущенная пауза. — Как они там очутились?»